Письмо 17

Привет тебе еще раз.
Мы с тобой совсем недавно виделись.
Как ни странно, то, что ты меняешься, я вижу и замечаю, только посмотрев на твои старые фотографии. Мы ведь одна семья, правда?
Одна большая дружная семья, где все друг другу рады.
Семья, которой завидуют, на которую равняются другие.
А кто ж знает, как все начиналось..?
Мама и папа учились в одной школе, в параллельных классах. Потом познакомились поближе, потом мама ждала папу из армии, они влюбились и решили пожениться.
Но тебя такой сценарий не устраивал. Как впринципе и твою маму. Но ничего, и это пережили. Поженились.
Но тут то и начались проблемы. Не сиделось мне у мамы в утробе. Вот и родилась на 8 месяце, сильно поторопившись. Насколько я знаю, ведь лучшая выживаемость на 7 и 9, да? Ну ничего, я на 8 родилась… С множественными пороками развития, с недоделанным сердцем и телом, да еще и с двумя грыжами. Одну прооперировали, вторая как то сама прошла. Ну согласна, тяжело мне тогда наверное пришлось, как думаешь?
На меня боялись смотреть. Особенно родственники. Всем становилось жутко. Глянув на меня, все замолкали, и никто не мог, как обычно говорят в таких случаях, сказать моей матери, что у нее отличная девочка. Так как на язык просилось совсем другое. Но никому не хотелось говорить о плохом.
Врачи… Ну молодцы, что хоть они предупреждали. Что сразу посоветовали оставить ребенка. Что шансов мало и вообще, ребенок очень слабый. Но ничего, родители были молодые, вера побеждала рассудок. Слава Богу.
Ну это было как бы вступление.
Просто я хотела тебе сказать спасибо, за то что наконец то я нашла ответ на мучавший меня с детства вопрос. С твоей помощью.
Я с самого детства стыдилась этого странного чувства. Мне всячески пытались его отбить. Ремнем, ссорами, поучениями. «Слушайся бабу Лену! Не огрызайся с ней!». Это мне постоянно говорили родители. А ты сама все время расстраивалась глядя на меня – «Оленька, почему ты меня не любишь, а? Что мне сделать для тебя, чтобы ты меня полюбила?» И я всячески вертела тобой, помню, что особенно часто я просила тебя купить мне лошадку. Которой ясное дело, не дождалась.
А знаешь что меня мучило особенно сильно? То что я не чувствовала тебя своей родней, понимаешь? Поэтому я с детства всегда слушалась бабушку Тому и деда Юру, чем тебя. Ты казалась мне чужой женщиной, которая появлялась в нашем доме раз в месяц. Дело даже не в том было что раз в месяц. А именно полное равнодушие к тебе как к родственнице, как к кому то, кого нужно слушать и уважать.
И вот наконец то я поняла в чем было дело.
Многое в нашей жизни складывает подсознание. А детство, особенно раннее, это именно то подсознание, влияние которого уменьшать труднее всего.
И только через 17 лет, ты сказала мне, как все было. Просто я помню что ты постоянно мне говорила о том что я должна любить свою маму так как она очень многое со мной пережила, что она не спала ночами, пока нас не выписывали из больницы, что я была слабой и болезненной. А ты… Оказывается ты даже не появлялась в роддоме. Ты не верила, что твоя единственная на тот момент, и первая внучка выживет. Что это хилое тельце, сумеет выкарабкаться, что в этих нитеподобных руках хватит силы ухватиться за жизнь. И я до сих пор помню твои слова – « Я так боялась к тебе привыкнуть. Ну что бы я по твоему делала, как бы я пережила? Ведь мы все были так уверены, что ты все таки умрешь.» Вот видимо в те времена, я и не запомнила твое лицо.
Прости меня, дорогая, за мучения перенесенные тобой, за 17 лет моего бессознательного детства, за твои испорченные мною нервы и вещи, прости мое непослушание и то, что я так долго тебя не ценила. Просто я сама не могла тебя простить, сама того не ведая.
Прости. Прости, и пойми меня тоже.


Твоя внучка.