Баллада Нас было много

Всем совкам посвящается...

«Нас было много на челне;
Иные парус напрягали,
Другие дружно упирали
В глубь мощны вёсла. В тишине
На руль склонясь наш кормчий умный
В молчанье правил грузный чёлн…»
(А. Пушкин)


Там были: зодчий и шахтёр,
И врач, и друг его – художник.
 
И пахарь вольный. И учитель -
Наставник мудрый.
И бесстрашный воин …

Те, что несут тепло и свет, и мир
В дома и души наши.
 
Для кого
Вершить свой долг бессрочный на земле
Отраднее и легче, чем дышать
В лесу живящим дождевым настоем
Июльских трав…

«Вдруг лоно волн
Измял с налёту вихорь шумный…
Погиб и кормщик, и пловец!»…

В час роковой все вихрем сметены -
И кормчий, и шахтёр,
И пахарь, и учитель.
 
И врач с художником, и воин -
Сразившись с бурей, он за други пал.
 
Их чёлн перевернулся.
И Лета унесла его в пристанище теней,
Откуда нет возврата. Только тьма
Да безответные мольбы и стоны.

Однако князь кромешной этой тьмы,
Насквозь новоприбывших прорентгенив
Двуствольным оком аспидным своим,
 
- Не наши! – прошипел и сплюнул ядом.
 
И повелел парнокопытной свите
Их препроводить до заветных райских врат,
Что та и сделала, визжа и чертыхаясь.

Отверзлись двери. Сказка стала явью -
Свет Невечерний и в алмазах небо.
 
И Древо Жизни, и река живая,
И яблоки невиданного вкуса,
И птицы райские, что вечно Бога славят.

Исполненный очей Телец им поклонился,
Лев златогривый протянул им лапу,
И помахал крылом Орёл небесный,
Чей взор незабываемый так светел.

И длился день, один блаженный день,
Ни смерти, ни стенаний, ни печали.
 
Вокруг красоты неземные да святых
Любовию сияющие лики.
Да ангелов сладкоголосых пенье -

Остановилось чудное мгновенье…

Не знают, сколько времени минуло -
Счастливые часов не наблюдают, как и дней.
 
Поскольку нет в раю часов, времён, столетий -
Лишь вечный праздник, именины сердца.

Всё так, но только…
 Нет, не грусть, не скука -
Какое-то томленье…
 
- Что за блажь? – спросил их шестикрылый Серафим,
Тот самый, с лёгкими как сон перстами, -
Нектару пригубите, яблок с Древа. Возрадуйтесь…

- Томимся по Отцу…
 
- Да Он же в сердце вашем.
 
- Воистину, но мы... с Ним быть хотим повсюду.
Где Отче, там и мы…
 
- Эка, куда хватили!
Да у Отца обителей не счесть, -
Ведь Он – Источник, Вечное Движенье
И Диво дивное без отдыха и края.

Всевышний жизнь творит, на то Он и Творец.
Работа - суть Его, страданье и блаженство -
Шедевры создавать из хаоса и мрака.
 
Сам космос для Отца - всего лишь материал,
То глина и холсты, да кисти – краски.

Миры не оживут, покуда не коснётся
Их вдохновенная Десница Божества.
 
Не для того ль Господь соорудил,
Бескрайнее пространство- мастерскую,
Где пряжу времени то ткёт, то разрывает,
Чтоб вечно чудеса из тьмы вершить?

Но вот проблема - надо всем Он властен, кроме воли,
Что даровал Своим любимым детям,
Рождённым по подобию Его.
Однако часто злым и непокорным.

Поэтому и жаждет
Любви ответной –
Только в ней спасенье
Для твари неразумной,
Пороками пленённой и убитой…

Воистину. А рай наш - Отчий Дом,
Блаженная обитель и награда
Всё претерпевших и избравших Свет.
 
Отец, конечно, с нами, дома.
 Вечно, как обещал.
Однако…
Здесь и не здесь.

А где? – не нам гадать. Спасённым
Хвалу Творцу воздавши, надлежит,
Возрадоваться и возвеселиться.

Тут Серафим взлетел, блеснув в алмазной сфере
Шестью лучеподобными крылами, и скрылся.
 
А они…ещё сидели долго на поляне, ковру подобной,
Поросшей многоцветною травою.

- И всё ж я не пойму…
 
- Что непонятного? – шахтёру пахарь молвил, - Разве я
В том бытии земном не устремлялся в поле,
Хлеба спасать студёными ночами?
Не жёг костры, чтоб не погибли всходы?

А у тебя не обливалось сердце кровью,
Когда твою затапливали шахту
Владельцы нерадивые?

Иль не дежурил у одра болящих лекарь,
Которых только что у смерти вырвал?
 
Иль не радел за молодых и зрелых Учитель –
За тех, кого когда-то в жизнь направил?
 
И не спасался Капитан последним?
 
Не ждал, пока все пассажиры и команда
Не погрузятся в шлюпки, покидая
В пучине исчезающее судно?..

* * *

Никто не видел, как они ушли –
Здесь лишь на вход необходима виза…
 
Как были - налегке, лишь прихватив в дорогу
По паре яблок да походной фляжке воды живой –
На всякий случай.
 
Хоть знали, что бессмертны.

Врата закрылись.

 Ветер ледяной
В лицо ударил колкой звёздной пылью.
 
В размытой тверди увязали ноги,
И в дыры чёрные проваливались вместе…
 
Но выбирались чудом, вызволяя 
Друг друга.
 
Снова шли по Млечному, а может, по иному Пути.
 
Они Отца искали…

Вдали то ангелов с рогатыми сраженья,
Раскаты яростных громов небесных,
 
То сполохи космических пожарищ,
Миров великих гибель и рожденье…
 
А яблоки все съедены давно,
И выпита вода.
 
Что им за дело - ведь они бессмертны.
Блаженство их – всегда искать Отца,
Идти по следу
 Его тропою,
Пусть не догоняя…

Но вот однажды…
Затрепетали. Что ещё за диво?
Какое-то сияние вдали.
 
Не жарко-белое, как у малышек-звёзд,
Не отражённое, как у планет остывших –
Неизречённое сиянье.

 Неужели?

Приблизились.
 Он на крыльце сидит.
В хитоне и в обличье человека.
 
Простая хижина...
Лица не разглядеть. Да и нельзя.
 
Знак дал остановиться. Пали ниц.
И Голос:
 - Встаньте.
 Здесь,недалеко -
Планета малая.

 Живут там цветоводы –
Доверчивые чистые младенцы.
Выращивают розы голубые,
Прекраснее которых нет на свете.

Добрался змей до них и соблазнил
Плодами ядовитыми и зельем.
 
Цветы засохли, заросли поля,
Дома разрушились и повредились души
С телами и умами вкупе.

Правят там
Корысть и злоба.

Ну а живописцы
Малюют непотребства.

Вымирают
В безмолвии покорном цветоводы.
Только плачут.

Спасать их надо.
 Ты, Шахтёр,
Тепло им дашь.
 
Ты, Зодчий, поможешь
Дома отстроить.

Пахарь - оживить поля и розы.
 
Врач – исцелить тела,
Учитель – ум и души.

Ты, Воин, научишь отражать набеги
Врагов коварных.
 Ну а Кормчий...
Их парус проведёт меж айсбергов и рифов…

- Всё поняли, идём!

- Постойте.

 Есть там холм.
 
На нём – кресты стоят для вашего распятья.
 Свершится.

 Но мужайтесь.
Со Мною будете.
 
Мой – третий слева...

*   *   *
 
«Погиб и кормчий, и пловец»...
 
Где ж ты, таинственный певец,
На берег брошенный грозою?"
 
- Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою».