День Неба

Из детства у меня есть одно воспоминание. Нельзя сказать, что самое дорогое или памятное, но все же воспоминание из дества.
Когда я был еще совсем маленьким, еще до того, как я пошел в школу, я часто бывал у своей бабушки. У нее трехкомнатная квартира на Можайском шоссе. Мне очень нравилось бывать у нее, иногда даже больше, чем дома.
Вечера с бабушкой - это было всегда нечто особенное. Я всегда наблюдал, как она готовит, и даже теперь, когда я постигаю азы искусства приготовления пищи, я понимаю, что много привычек, вкусов и манер позаимствовал именно у своей бабушки.
Бабушкина кухня - намного больше, чем в моей хрущевке, наверное раза в два больше. Окна кухни, впрочем как и большинство окон квартиры, за исключением комнаты бабушки, выходят на шоссе. Иногда, когда я отвлекался от наблюдений за магическими бабушкиными пассами над кастрюлями и сковородами, я смотрел на ночное шоссе, обрамленное мириадами электрических звезд наружной рекламы, гирлянд высоковольтных проводов, светом жилых домов, и стоящих, точно шеренга солдат, шоссейных фонарей.
Когда вспоминаешь вот эти вот вечера и ночное шоссе, в носу приятно пощипывает, где-то на самом кончике чувствительных окончаний - это эхо памяти восстанавливает неотъемлимую деталь картины - "вечную" герань, которая всегда, и даже до сих пор, стоит в старых глиняных горшках на подоконнике. Иногда складывается впечатление, что эти кусты "вечной" герани жили где-то в кунцевских бараках задолго до рождения бабушки и постройки многоэтажного дома, к которому я так привык.
Шоссе никогда не замолкало. В часы, когда людям положено было бодрствовать, оно издавало звуки, обычные для широкой проезжей части, но ночью, когда все спали - оно издавало беспристанный гул и шуршание. Сейчас мне кажется, что это был просто ветер, лижущий лицевую сторону дома, но тогда, по ночам - я иногда просыпался и не мог заснуть, потому что шорох отгонял сон. Наверное поэтому бабушка спала в комнате с окнами, смортрящим на немной двор.
Этими ночами я подходил к окну, подлезал под шторы (днем на них было наложено дотрагивательное табу - из-за того, что их трудно поправлять, стирать, и вообще нельзя трогать), сначала оглядываясь назад на залитую отстветом электрических звезд комнату - и видел на противоположной стене свою тень, расставившую руки по стене. Потом я минутами наблюдал за шоссе. Оно было пустынно, но издавало шорох. Такое впечатление, что множество невидимых машин аккуратно шуршало, что бы не нарушить сон взрослых. Наверное, думал, я - это волшебники спешат по своим делам в Москву.
Затем я ложился спать, и просыпался только под утро, когда солнце уже освещало всю комнату. С нашего одиннадцатого этажа не было видно крыш многоэтажек, стоящих напротив - и за окном была стена абсолютного неба, голубого как звенящая бездна.
Я подходил к окну, что бы убедиться, что никакого дождя не было и не будет - смотрел как прохожие ходят вдоль шоссе без зонтов, затем видел, как на светофоре скапливается стадо бухтящих автомбилей, и потом вглядывался в дальний поворот на той строне улицы, где стоял киоск с мороженым. Когда я видел, что у киоска стоит очередь людей (что от чего-то бывало не всегда, и киоск иногда был закрыт) - а значит, сегодня мы с бабушкой пойдем есть мороженое.
Потом я на цыпочках подходил к двери, ведущей из комнаты в прихожую, и вслушивался - работает ли на кухне старинное радио, что означало только одно -бабушка уже проснулась и сидит на кухне, слушая предачи или разгадывает кросс-ворд.
Сны про голубое летнее небо в окне часто снятся мне в январские морозы. И если честно, иногда я думаю, что так бы выглядел (хотя бы частично) мой рай. Наверное, это странно, но это так.
Я назвал этот сон "День Неба", потому что последние раза два мне снился он в ночь на мое день рождения.
Так что завтра...
Мой День Неба