Glassland. Сборник по 2003г

Что мне сказать про этот мир?
Что водка тоже точит камень.
И где-то там, среди больных,
Я потянулся в мир руками.
Их десять; многих приобрел,
А многих продал за бесценок,
Но, как из выси вниз орел,
Гляжу и чувствую их вены.
Иди вперед мой человек,
Срезай углы, ломай ограды.
Иди сквозь двадцать первый век.
Иди сплошным парадом.
Войдешь ты в комнату, там спят
Двенадцать благостных людей.
Буди, толкай их всех подряд,
Кричи, ногами бей.
Когда они протрут глаза
И сонно глянут сквозь заслоны
Отражений грез, гроза
Загромыхает нам с амвона.
И ливень полный нечистот
Нам будет слаще родниковой
Воды, и собираться призовет
На путь размытый им, но новый.
Иди вперед мой человек,
Пусть в шляпе дыры впустят ливень,
Пусть некому сказать привет,
Ведь позади все, ты игриво
приплясывая по грязи,
Махнешь рукой всем: “Побежали!
Ты против? Ну не тормози!
Меня догнать - забыть про жалость.
Слезай с насеста дуралей,
Иди вперед. Что ты глазища
Выставил? Не сожалей !”
...И наберется может тыща.
June’03
***
Сидя на балконе.
Солнце слепит меня.
Я писать не могу.
Хватит в небе огня.
Дайте в руку мне льду.
За балконом звучит
Миллион голосов.
Город громко молчит,
Город роет песок.
Знаю там за листвой,
За домами, за солнцем
Говорит голос твой,
Говорит и смеется.
Мне не важно где ты,
Ты - всегда далеко.
Ты в плену красоты,
Красота - высоко.
Я на третий этаж
Забрался на балкон.
Да, не та высота,
Да, сильней миллион.
Мне не важно где ты,
Но мне нужно смотреть,
Или слышать воды
Перелив в твоем... Где???!!!
Где ты? Знаю сидишь,
Беззаботно живешь...
Может быть позвонишь.

Что я вижу в окно,
То стараюсь и петь.
Говорят, что легко,
Говорят, для детей.
June’03
***
/В память о А.Б., которого никогда не видел и не слышал, да и не мог./
Я по снегу твоему пройду белому,
И по снегу твоему пройду черному.
И слова мои, пока что незрелые,
В борозде твоей да прорастут зернами.
Нам по статусу смиренье положено,
Мы пока безобразно стеклянные,
Мы пока на кого-то похожие,
Но такие же русские-пьяные.
June’03
***
Разница
Да между нами такая же разница,
(Разницу эту терплю)
Как между фразою “просто нравится”
И фразою “просто люблю”.

***
Я умер.
Я слышал людей после смерти возносят:
Поэты - бессмертны, мыслители - вечны.
Я умер - и что ж?! Только кто-то смеется,
А кто-то грустит - моя смерть безупречна.

***
Я не хочу чтобы протекло между пальцев,
То что горит между мной и тобой.
Я не могу столько раз обжигаться,
Я и так чересчур слепой.
Я и так давно бреду лишь на ощупь,
Как по бумаге, так и сквозь жизнь.
А обожженным хватать будет проще
Лишь обнаженное, - Так и держись?
August’03
***
Нечто
С утра проснувшись и вникая в вечность,
Не выбравшись из колодца сна,
Кляня на чем свет стоит из окна,
Ты ловишь за хвост непонятное нечто.
Туман разогнав дымом от сигареты,
Как вяжущим чаем рассветную муть,
Опять подкралось, не дает продохнуть
Тревожное нечто дремотных заветов.
Вслед, - небо бушует с утра до заката,
И солнце игру в поддавки с ним ведет.
Оттуда упрямое нечто сойдет -
Гигантское нечто небесной палаты.
Гигантское нечто - большая отрада,
Но маленькое не слабей,
К дверям подойди не робей,
Там нечто - забытая в душе помада.
Плечо ухватил, развернул к себе вечер
И глянул закатом в глаза,
За руку поймавши заставил писать,
И вот под пером зарождается нечто.
Спускается ночь, еле держатся свечи -
Остался почти в темноте.
Слова беспокойно заснут на листе,
Но в мраке звучит отголоском.... ..... Ты Нечто!
Jule’03
***
Я на дуэли с дуализмом
Упер в столетье пистолет:
Плевать на плевру дeбилизма, -
стреляю трелями в клозет.

Ползу хотя б за крохой пользы,
Лечу кого-нибудь лечить,
Иду разувшись разом в розы,
С мечети убирать мечи.



Точу теченьем мысли точки,
В тюрьме терновника терплю,
Шью сорок сороков сорочек, -
За братьев брать себе петлю.

То ль я балбес, то ли бал бесов
В душе вновь душит духотой.
Залез на лестницу из леса
Своих постов за пустотой.

Но в окружении из ружей,
Над полнолуньем в полынье,
Мне нужно знать, что я кому-то нужен,
Мне нужно знать, что кто-то нужен мне.
May’03
***
Я устал от терминов зубодробительных,
С ними простое кажется удивительным,
Кто-то вертит и крутит, внутри их смакуя,
И победно смотрит в глаза, ликуя.
Я даю себе нынече инсталляцию,
Креативный труд не делать демонстрацией,
Филигранности литературных экзекуций
Созидания, и к простоте вернуться.
Это все эскапическая вариация,
Эмоциональной самокастрации, -
Профильтрованность элемента,
Под знаменателем экскремента.
Сколько можно психологией,
Штампами ликвидаций строгими,
Определять так старательно:
Чувство, как зуд железы предстательной.
Но нельзя пустоту пролонгировать,
Душу сканером идентифицировать,
Да измерить, амперметром силу чувства, -
На заборах такое искусство.
Я не прав, но я и не мессия -
У меня к вам идиосинкразия.
May’03
***
MY GREAT LOVE.
Моя любовь красивей многих,
В нее влюблен весь белый свет.
Пред ней любой в коленях ноги
Преломит и не скажет: ”нет”.
Приходит иногда к тому, кто
Ее за платье теребил,
Но знаем все мы почему-то:
Вообще она - геронтофил.
Когда идет по миру - каждый
Несет цветы к ее ногам.
И отдается всем однажды,
Не ставя никому рога.
Предпочитает секс в одежде
В большом скоплении людей,
Хоть говорят, когда-то прежде
Все было проще и быстрей.
Одни кричат, что в сердце пусто,
Другие говорят: “Коза.”
Но пошлой шутки не отпустят,
Ей глядя в странные глаза.
Никто не ищет дешевизны,
Коль приглашение за ней,
Люблю ее сильнее жизни.
(Просто она ее сильней.)
С ней повстречавшись станешь самым
Хорошим, добрым из людей.
Она одета в черный саван
А имя мы не скажем здесь. June’03
***
Судьба, как прежде - вот досада!-
Взяла и одарила нас ролями...
Все будет хорошо, если Тезей и Ариадна
Возьмут и поменяются полами.
Не женское занятье - биться с минотавром
И не мужское - спицами работать,
Я верю лишь, что, как в легенде старой,
Не это побеждает, а другое что-то.
August’03
***
Invisible bridges.
По мостам идти трудно невидимым,
Но легко падать с краю в туман.
Там где солнце не столь ослепительно,
И седая царица-сума.

Шум сорвали с петель там обыденно,
Как срывается голова.
По мостам идти трудно невидимым:
Надо вниз перед этим плевать.

И в глазах запыленных терпением
Полыхает искрящийся ад.
Все горит и плывет к краю мнения:
“Плоский мир... На краю миропад.”

Я шепчу закопченною мантрою:
“Отдавай-ка мне, солнце, долги.
Я в себе, в тишине, да в тумане я, -
Мы опять с тобой, солнце, враги.

Да, в тумане не видно сияния,
Но в тумане все стали равны,
Там собакам скормлю покаяние,
И возьму из холодной травы.

На коленях прийду за прощением.
(“Почему их так тянет к земле?)
Все равно под каким отречением
Оказаться в постельном тепле.
Jule’03
***
Ноги вновь поломал ты на пыльной дороге,
И цепляясь за камни заточенные,
Ты плюешься песком на обочину:
“Ну откуда на суше речные пороги?
Почему высоки болевые пороги
В самых близких домах откровения,
Где казалось найдешь сожаление.
Почему в этом храме служители строги?”
И ползешь колеёю насквозь поражен,
По грязи к километру заветному,
Вновь песчаные фразы ответные:
“Почему же опять ты ползешь на рожон?
Ты же знаешь финал, как плохое кино,
Ты же слышишь ворчанье утробное,
Ты же видишь - дорога лобная,
Ты же знаешь - с утра наступает оно... June’03
***
Бывает от погоды настроение,
Бывает у кого-то, он - не я.
Я кажется душевным повелением,
Погоду строю ровно под себя.
Ведь наступило лето и метаются
деревья на холодном злом ветру,
“Эй, лето, ты наверное стараешься...
Да где там, - я несчастен поутру.

Пол лета я ходил с пустыми мыслями,
Пол лета я стирал с себя печаль;
Дожди послушно лили с теми числами...
И вот рассвет - “Погода, отвечай!”
И солнце сразу засветило слаженно,
Безропотно, ко времени, ко дню.
Простите, что пол лета вам изгажено,
Простите за такую вот фигню.
June-August’03



Сведущи в деле сажи
Люди по обе руки,
Пальцами не укажут;
Ввинтят себе в виски.
Тщательно стерли блестки,
Голый оставив фон.
Вывели на подмостки,
Сказав: “Имя тебе легион.”
Смотришь в толпу угрюмо,
Смотришь поверх голов.
Но даже в звоне рюмок
Слышишь презренье слов.
Плотно окутав пылью, -
Видимостью забот,
Двери заколотили,
Оставив лишь черный ход.
Хочется вскинуть знамя,
Гордо взмахнув: “Вперед!”
...Шепотом меж рядами
Слышится: “Идиот.”
Темный сгустился воздух,
Ноги в свинец ушли,
Прячешь, пока не поздно,
Горстку своей земли.
И, забиваясь в угол,
Смотришь на свой кулак,
Прячешь его от друга,
Вертишься так и сяк.
Прячешь пока не стерли
Блестку своей любви,
Что-то сдавило горло:
Горстка с твоей земли.
Светится между пальцев,
Стрелами тень разбив,
Жжется - какая малость.
Шепчешь себе: “Терпи.”
Пусть ты замаран сажей
Страшных людей угля.
Они и забыли даже,
Что уголь - после огня. May’03
***
Неполиткорректная Песня.
Если чай вяжет, значит он крепок,
Если он крепок, я его пью.
Если ты ляжешь, значит я меток,
Если я меток, я всех убью.
Если чай сладок, значит там сахар,
Если там сахар - это дерьмо.
Если я гадок, значит дал маху,
Если дал маху, попасть значит мог.
Если чай черный, значит заварен.
Крепко заварен - это всерьез.
Если я дерну, значит в ударе,
Если в ударе - по коже мороз.
Если чай белый, значит там сливки,
Если там сливки, значит не чай.
Если я смелый, значит под пивом,
Если под пивом, то отвечай.
Если горячий, - то вскипел чайник.
Если я “чайник” - я обожгусь.
Если ты плачешь, значит тут тайна.
Если здесь тайна - справлю нужду.
Если чай мерзкий, значит прозрачный,
Если прозрачный - ну его на.
Если я резкий, значит дам сдачи,
Если дам сдачи, - значит ВОЙНА!!! June’03
***
Никакой я - понимаешь?
Я снежинка в сугробе,
Без него мгновенно таешь,
В нем - один среди многих.

Я не нужен, хоть не брошен,
Я - презренная холстина,
Не подмога и не ноша,
Не разгул и не рутина.

Я - кривое отраженье
Чьей-то радости и грусти,
Я - неспрошенное мненье,
Я - беспроигрышное пусто.

Разговор без тени смысла,
Растворяющая скука,
Как ведро без коромысла,
Тетива, стрела без лука.
Winter’02
***
И ты Брут!
Наступить в небеса
Не посмела коса,
Лишь друг мой.
Опять вру!
Как хороший король
Сознаю свою боль,
Я слепой.
Ответь мне!
Безнадежна ль тоска
Во дворце из песка
Под небом?
Последний?
Я обвитый змеей
Обретенный землей
Так слеп был.
Назад шаг!
Отойди не мешай,
Я оставил свой рай
В подарок.
Не наша
Оголенная твердь,
Затонувшая смерть, -
Огарок.
Сомненья
возрастают слезой,
Молодой и седой
Простятся.
Забвенье -
Нет страшнее судьбы,
Ты мне ангелом был,
Проклятье...
Jule’02
***
Раздражение.
Ты подкралось ко мне раздражение,
За углом стоишь с ножом пустоты,
В карнавальной маске, в вечном движении, -
Так убей! умножая кресты.

Опрокинь в подворотне на землю,
Наступи мне на горло ногой.
И покуда душа моя дремлет,
Мое тело заслужило покой.

Где-то здесь ты, мое раздражение,
Постоянным мельканьем теней.
Ты опять избегаешь сражения,
Ты опять только взгляд на спине.

Ожидаешь ты шагов ускорения,
Чтобы ноги меня в ад повели,
Ждешь метания, вместо смирения,
Я дарю его тебе: “На, бери!”
Winter’02
***
И не смотрите на меня, -
Я в каждом третьем из глаз
Увижу блики огня,
А он не теплится в вас.


Не говорите мне “прости”, -
Я ухвачусь за слова,
Соломкой стану грести, -
Снесет течением в ад.

И не жалейте вы меня, -
Корону скорби надев,
Я искупаюсь в тенях,
А это значит нигде.
Autumn’02
Точная наука.
Как сотни трещин на стекле,
Как неоконченная драма,
Узлов сплетение в петле, -
Вот вам моя кардиограмма.

Взгляд на людей со стороны,
Попытки радости поэта
Чужими мыслями полны, -
Вот мои сети интернета.

С самим собой пожар борьбы,
Так неустанно поддуваем,
Там думы - боги и рабы.
Вот моя третья мировая.

Предвосхищающий печаль,
Мир отбирающий у многих,
Глазами устремленный вдаль, -
Вот мое чудо технологий.

Законопаченная боль,
Шнуром запальным шепчет вера,
С кинжалом в сердце лишь, король, -
Вот моя “Новая Премьера”

Распятый нервами Христос,
Пилат, умывший кровью руки.
Меж телом и душою мост, -
Вот моя точная наука.
Autumn’02
***
Одна? Нет, не одна на целом свете, -
Есть множество других, ты лишь доверься,
Но остальные... Их запишет ветер;
Пометки на полях моего сердца.




На губах моих помады
Отдаленная награда,
Полутрезвая отрада.
Отраженье не стареет,
Но не греет.
И пороков анфилада,
Каждой благости преграда,
Каждой комнате не рада,
Моя душенька в смятеньи
Сожалеет.
Вознесенье колоннады,
Грешный возглас постулатов,
Несвержимая Эллада,
Под большим стоит сомненьем -
Все же тлеет. Autumn’02
***
Размяк, раздроблен и сожжен,
Холодный обруч из железа,
Я под стальным лежу ножом,
Я под стальной лежу завесой.

Что цепи рабства? - Ерунда!
Я сам себе хозяин с плеткой,
Под гнетом мыслей пустота,
Рисует пораженье четко.
Autumn’02
***
Мне тесно в одеждах
Затертых и блеклых,
Мечтаю, как прежде
одеться я в стекла.

Сверкать отраженьем,
Быть сладостно диким,
Рождая движеньем
Безумные блики.
Nov’02
***
Дайте мне этот голос! Дайте!
Душу мою, мечту сломайте!
Домоклов меч держит нить, знайте.
Острою бритвой меня терзайте.

Мысли мои постройте вряд, вровень,
Заставьте меня знать слово,
Единое, раз не стать новым,
Холодное под теплой моей кровью.



Стрелу из сердца вынимайте,
На кровь вниманья не обращайте,
Лишь в веру свою меня обращайте,
Приказ о расстреле чувств дайте.

Приказ наступленья на совесть,
Кормите, и так забитую, утробу,
Гордитесь же вашим уловом:
Холодная рыба - человек новый.
Winter’02/03
***
NOTHING
Все пишу и пишу, но зачем, для кого?
Риф мой все корабли оплывают...
Просто так взять перо, написать “ничего,”
Убивая внутри состоянье...

“Ничего”- да, звучит, только пусто совсем,
Слово так ничего и не будит,
Или будит ничто, но не видно никем?
Или видно никем? Кто рассудит?

Это все так бело, как кефир в молоке,
Так черно, как коты среди ночи,
Это - воздух зажатый в моем кулаке,
Никому и ничто, между прочим.

Это строчки в стихах, что пишу я сейчас.
Это россыпь из букв на странице.
Это смысла лишенное множество фраз,
Улетевшая в небо синица.

Так пишу и пишу, зачастую ничто,
Зачастую о чем-то серьезном.
Реже, скверно шутя, про коня, да в пальто,
Про себя, про других, коматозно.

И, имея привычку, ей не изменю,
Пусть все выйдет немного коряво
Но и здесь: заглянув в ресторане в меню,
Попрошу у гарсона отравы.

И тогда напишу, напишу я всерьез,
Пятна перед глазами считая,
Напишу я правдиво, построивши мост,
Как простой человек умирает.
Nov’02
***


***
Если можешь сказать “человек”,
Значит всякий человек равен.
Если сердца, говоришь, нет,
Значит просто оно где-то справа.
Подойди, но выключай свет,
Подожди мою понять сущность,
Я не говорю любви “нет”, -
Тебя прежнюю люблю прежнего пуще.
Oct’02
***
Прекрасно верить в древний мир,
Пусть слепо, глухо, но надеясь,
Что было время меж людьми,
Где честь, любовь, отвага, верность,
На троне в сердце восседали,
И рыцари с гербами, в позументах,
Всем этим идеалам присягали.
Как жаль... Но это было лишь в легендах.
May’02
***
Эта вечная суть,
Этот вечный порывистый бег.
Беспокоен чуть-чуть
Современный больной человек.
Где-то там, впереди, -
Сильный взмах бело-ангельских крыл.
Он кричит: ”Погоди
Жечь себе на погибель костры.” -
Ослепляющий взмах: -
“Будет фламберга время и казнь.
Все рассыпется в прах.
Человече, подумай пока.
Оглянитесь назад -
Там покорно застыл Вавилон,
Оглянитесь: в глаза
Настоящему смотрит закон.”
И кричал Серафим,
И грозил миллионами бед,
И остался один,
Посылая проклятия вслед, -
Человек пролетел,
Не заметив святого огня.
Настигая предел,
Громыхая, железом звеня.
Эта вечная суть,
Этот вечный, порывистый бег.
Беспокоен чуть-чуть
Современный больной человек.
Wint’02/03
Очертанья
Временно строги,
Разметалась рассветная мгла.
Расстоянья
Уходят как боги,
Одеваются ноги
В Икаровы крылья,
И нету тепла,
Лишь струйка стекла,
Разбиваясь о камень подножья
Из крана текла.
И открылось мне множество лун
Измененных,
Приливно-пустых,
Отстраненных,
Без чувства вины.
Надоело себе самому
Наблюденье
Брызг из стекла,
Повторенье
Вечного зла.
Я умою в нем руки привычно:
Очищенье
Требуется нам,
И, струясь по рукам,
Смоет,
Вместе с кровью,
Будничный сон.
Autumn’02
***
Где он? Где ты? Где я? -
Вчера еще семья.
Срезаю ветку, выглянув в окно,
Пишу в песке, оставшемся от трупа,
На пол усевшись. Словно астроном,
Гляжу назад в ночное небо через лупу.

Как я? Как ты? Как он? -
Сомнений миллион,
И все канаты делятся на нити.
В исподнем ничего не понимая, - я невежда:
Я вижу только верхнюю одежду.
Но...
не врите...
мне...
Я также видел разложение надежды.




Что я? Что ты? Что мы? -
Забыли среди новой кутерьмы,
Как выходил из дома я, уткнувшись
Глазами в землю, взглядом - на тебя.
Вам было страшно, гневно, иль удушья
Мои мешали есть или, возможно, спать?
Теперь и мне уже все это скучно.
И я. И ты. И мы.
Все вышли из тюрьмы.
Просто я дольше всех, как сумасшедший,
С ножом в преддверьи ядерной войны,
Держался за решетку от сгоревшей
И обвалившейся стены.
Сейчас я ферзь, когда-то бывший пешкой.
Хоть иногда я вижу сны...
....Где я, где ты, где Мы. Autumn’03
***
БАЛКОН.
Вот я вышел на балкон своей родины:
Люди крутятся винтами по улицам,
Даже хуже - буравят шурупами,
Хоть у всех в голове кресты вроде бы;
Что душе помогают сутулиться,
Говоря ядовитыми трупами.
На окрестности Москва белокаменно,
Куполами золотыми взирает все.
Да окрестности сидят черно-пьяными.
Нам не выдержать такого экзамена,
Когда сердце от груди отделяется;
Дай им молодым сто грамм - станут старыми.
И кричим с балкона вниз, перевесившись,
Тянешь с водкой руки к ним обессиленно,
Но с платформы говорят, что юродивый.
Понимаешь, что ползешь перелесками,
Понимаешь - все деревья подпилены,
И, что ты, здесь - на балконе у родины;
Не приемлет - бежит за поллитрою -
Весь народ разделить святыми троицами.
И с балкона не слезть крепко скроенного
Своего дома - своей крепости.
Вся страна беспробудными титрами,
Кинофильмов сердечных, укроется,
Одеялом огня беспокойного
Здесь - лишь шаг от кротости до свирепости,
Да два шага до шланга пожарного, -
Утром души тушить пивом с пеною.
Три шага - до досок заветных;
Там скрипуче простятся с гитарою
И наполнят стаканы степенные,
Что окажутся, временно, в смертных
Руках безнадежно зажатыми,
И задумчиво так, притихшими.
Да и губы-то прочно слитые,
Не промолвятся деньжатами,
Пустозвонницей тоста лишнего.
Видно - не хотят, чтоб разбитыми
Оказались уста со стаканами.
Видно - тонкие перекрытия
Отделяют чердак от горницы.
Видно - рано покрылись ранами,
Глянь - канавы на нас и рытвины.
Вспоминаем - Ссоримся.
Невозможно со мной говорить таким,
Когда вновь голова моя в клеточку,
Словно те, на которых царапаю
Фразы, может слова. Знаю - призраки,
И пробраться бы им сквозь те веточки,
Что за душу голую лапают.
Знаю также - балкон моя родина,
Я, как кот на него загнан сворою.
И я знаю, что это - закон,
Потому что не первый, а сотенный,
Потому что кот дружит с заборами.
Моя родина - мой балкон. Aug’03
***
Conquista.
Ввергаюсь в ад,
Как блудный сын,
Приняв обед в пустой желудок,
Забыв про проповедь рассудка.
Поднял мосты,
Я пропущу фрегат.
Гремит салют.
Сверкает флаг.
И капитан с подзорною трубой,
Победно скалясь, озирает город -
А это я.
На мой причал сойдут
Матросы, ощущая похотливый голод,
А капитан - как победитель и герой
Найдет приют
Для корабля
Своей победы. Он ломает пристань,
Случайно врезавшись, Конкиста
Моих улиц началась.
May’04




***
И в закрытых гостиных
Шепчутся люди
Те, что наполовину
Состоят из простуды.
У них щелебоязнь,
И ветрофобия
И большая приязнь,
К данным условиям.

На больших пепелищах
Скитаются люди,
Доказательства ищут,
Докопаться до сути
Им бы надо в золе,
Вот и бродят неделями.
В почерневшем белье
Спят на тряпках подстеленных.

В чердаках и подвалах
Прячутся люди,
Знают все, что бывало,
Вроде знают, что будет,
Но в ушах перезвон,
А в глазах позолотица -
Извлекают закон
Из утробы колодезной.

На затуманенных крышах
Встречаются люди,
Говорят еле слышно,
В окружающий студень,
Им за руки держась
По конькам перепрыгивать,
Лишь бы не потерять
Ритм под ветра порывами.

А на мокром асфальте
Валяются люди,
Что на треснувшем альте
В последней минуте
Отыграли всю жизнь,
Разом сдав все экзамены.
Во весь рост поднялись...
Во всю душу изранены.

Так по нишам уселись
Всевозможные люди.
Добиваются цели,
О соседях забудем
Я захаживал к ним,
Говорил, может встретимся
Был повсюду гоним,
На задворках повесился. Summer’03
***
RESURRECTION
Я требую права для тех, кто ласков,
Ты требуешь души для тех, кто вечно пьян.
Мы требуем грозы, той самой, майской.
Вы не хотели б покурить со мной кальян?

Я изнасилован туземным постоянством,
Ты знаешь как это бывает по себе,
Нас не поймут, сочтя обыкновенным хамством.
Вы не устали перед счастием робеть?

Я вам прислуживал на званой вечеринке,
Ты принимала с моего подноса хмель.
Мы знаем - так мы крутимся на ринге.
Вы не нащупали в моей защите щель?

Я целовал следы вашей гулянки, -
Ты за работу мне отсыпала на чай.
Мы ожидаем ювелира для огранки,
Вы оценили остроту меча?

Я удивился когда плоть загнали в форму.
Ты отбиваешься пощечиной монет.
Мы потеряли, щедро выданную фору.
Вы разрешите навести на вас лорнет?

Я под ногами статуи свободы,
Ты держишься за рукоять серпа,
Мы постепенно выбираемся из моды.
Вы не хотите это обсуждать?

Я собирался подарить вам эту тайну,
Ты убежав подсела на иглу.
Мы перемолоты в общественном комбайне.
Вы не желаете сыграть со мной в игру?

Я утомленно избиваю вас ногами,
Ты засмотрелась на лежащую в крови.
Мы принимаем лишь тот мир, что с чудесами.
Вы не могли бы изучить наш алфавит?

Я забираюсь на вершину небоскреба,
Ты опускаешься до клетки и замка,
Мы оба чувствуем, как загудело небо.
Вы не желаете отвесить мне пинка?
Я удивленно посмотрю на лужу грязи,
Ты упоенно прогуляешься по мне.
Но мы не здесь, у нас другие фразы.
Вы не посмотрите прогнозы о войне?

Я познакомился сегодня с пулеметом,
Ты поменяла ленту в волосах.
Мы обменялись неприятным гнетом.
Где мы взлетаем, можете сказать?

И я подал вам руку без перчатки.
Прижавшись, ты сказала: “поскорей,” -
Мы засиделись в бестолковых чатах,
Вы не нажмете клавишу “Escape”?

Я посмотрю расценки разных счастий,
Ты обнажилась перед зеркалом меня.
Мы все прошли границы двоевластья.
Вы разучились слезы на землю ронять?

Я доверяю вам от злости острый скальпель,
Ты шепчешь - больше не используешь его.
Мы поднимаем из дорожной грязи Альпы.
Вы не торопитесь? Пойдемте по кривой?

Я пропишу вам средства контрацепций,
Ты мне - наверное презерватив.
Мы все возможные используем рецепты.
Вы ж не хотите породить такой же мир?

Я благодарен вам за взгляд с искрою смеха.
Ты обзываешься в мой адрес пошляком.
Мы чувствуем что в коже есть прорехи.
Вы не подскажете - я с вами не знаком?

Я заказал билеты в Атлантиду,
Ты перевозчиком устроилась в Аид.
Мы постараемся замять свои обиды.
Вы не умеете еще водить болид?

Я сделаю спидометр из сердца,
Ты засекаешь скорость этих дней.
Мы сарацины, черти, иноверцы.
Вы не могли бы расстегнуть на мне ремень?

Я увожу вас за собою в зазеркалье,
Ты разбиваешь напоследок целый мир,
Мы заслужили каплю из Грааля.
Вы не вспотели до признания в любви?

Я окружен костром воспоминаний,
Ты согласилась принимать двойную дрожь,
Мы для себя - две фабулы спиралью.
Вы видели, как здесь закат хорош?

Я выпиваю чуть огня с похмелья,
Ты помогаешь мне держаться на ногах,
Мы талою водою зазвенели.
Вы чувствуете, вновь, приятный страх?

Я выдрал из души все прошлые уроки,
Ты расстреляла вековечные посты, -
Мы научились оживлять электрошоком.
Не возражаете, я перейду на “Ты”?
Jan’04
***
Мутный сон отделить совершенством стены...
-“Ненавижу!” - Глаза с интересом...
-”Убивать!” - Просыпается чувство вины?
...Лед, вода, - в середине завеса.

Дети, боже, не слушайте опыт времен,
Опыт глаз из серебряных арок,
За стеклом толстых линз утвержденный канон, -
Это властный, хранимый подарок.

В них зрачки побелели во зле и добре, -
Цвет нейтральный, уверенно-серый.
Все твердят, что монахи живут в серебре,
Боги в золоте с медною верой.

Пусть твердят! - Это их золотой пантеон,
Слава, битой судьбою когорты.
Звонкий смех - далеко, за решеткой корон, -
Социальная форма аборта.

И не видят, уходят, стремятся к судьбе,
Все быстрее, к стреляющей боли;
Одиноко стоять на высоком столбе,
Тонком, узком, над собственной волей.
Winter’02 /03
***
Стрелками в чьих-то глазах горе,
Время большой, молодой смерти,
Мы приложились опять горлом
К прожженному жерлу Большой Берты.
После обеда седым страхом
Все выпивают стакан счастья,
Все защищают район паха,
Там, где у всех и горят страсти.
Будто в мундире “SS” пьяный, -
Ненаказуем он и обладает
Властью смеяться и рвать раны
И залезать между ног дамам.
Глаз ненавидящих так мало,
Больше презрения иль смеха,
Помню судьба мне однажды сказала:
- Нет, ты не враг, ты всего лишь помеха.
Поздно ли, рано ли, мы свинтим
Крышку с бутыли, того хуже,
Крышку с души и, надев китель,
Парой зарниц наведем ужас.
Междоусобица наш пастор,
Хрупкий костыль, чтоб стоять строем,
В том, где страдают, лишь так, на спор,
Для выраженья нахмурив брови.
Если команда ”равняйсь,” - смело
Все достают из сапог бритвы,
Дружно срезают избытки членов,
Без доли ропота, молитвы. ?
Боже, ну что в нас родит эпигонов?
В марше, зачем мы идем слепо?
Если, вдруг, звезды у нас на погонах,
Значит мы их достали с неба.
Наша броня не стальной панцирь,
Нашу броню создают из “Кристалла”;
Лучше сквозь призму смотреть сланца,
Чем наперевес - фаллос.
Сильные, слабые - все ж гордость,
В гранях ломается на части.
Знаю, зачем создана форма, -
Чтобы в бою стали все массой.
Там где по пояс вода войнам,
Нас накрывает, чуть выше крыши,
Мы не вписались в судьбы стойла,
Просто разбились о край ниши.

Но эта тема еще не открыта,
Не будет открыта еще лет двадцать,
Мы не вписались в формат быта,
Просто герои и цвет нации.
И/Или мы нация цвета
Локтя на белом/черном пальце,
Стрижены, крашены мы за это,
И из-за нас все из рук валится.
Наманикюренно в строй встали,
Вышли когда были вами сгрызены.
Если мы сделаем унитаз Граалем, -
Будете этот Грааль облизывать.
Winter’03/04

Зайди... Конечно...Хочешь чаю?
Постой, схожу, куплю конфет,
Давай найдем в себе начало,
Внутри измученных бесед.

Садись... Как жизнь?... Тебе покрепче?
Вот сахар, сыпь сама, я - “пас”.
Никак не рассчитаю встречи
И пью несладкий всякий раз.

Воды холодной?.. - Чай разбавить.
Я сам горячий пью всегда,
Я забываю чуть оставить
Внутри себя место для льда.

Ну как?.. Приятно?.. Чай полезен
Ночам, беседам и теплу.
Что говоришь? - Я так любезен?..
Да нет, скорее просто глуп.

Крепка заварка?.. Это ладно -
Дольешь и выпьем по второй.
Хоть будет более прохладным,
Но жар кончается с порой.

Да, чай такой же, как и раньше...
Да, суть меняется, не вкус...
Мои слова - стенанье баньши,
Все также прячутся в тоску.

С лимоном хочешь?.. Я достану.
Сиди, сиди не суетись.
А я?.. Да нет, он жжется в ранах.
Не будем трогать.. Ты прости...

Уже уходишь?.. Точно?...
Снова?..
Ну возвращайся поскорей.
Ты заходи с утра на кофе, -
Я буду чуточку бодрей.
Spring’03
***

Оцениваю я чужие черты лиц,
Фигуры, стройность ног, но сердце не поет.
Средь всех помеченных по качеству страниц,
Я понимаю вновь, где капище мое.
Autumn’02

Wax-Skelet Museum.
Мир пополам от трещины в окне,
Застывшая природа раскололась.
И трещины - решетками в тюрьме,
Тот миг остался, исковеркав голос.
И вместо слов стекает только воск,
Застыв, он заменял покровы кожи,
Заплел тугие пряди из волос,
И вот виски хлестнули эти вожжи.
Все мысли дернувшись, метнулись в голове,
И понесли, не чувствуя опоры.
Им помогает боль осоловеть,
И в сторону смотреть мешают шоры.
Летя во весь опор встать на краю,
Роняя пену с губ в ликующую пропасть,
И, развернувшись, встать спиной в бою.
Уйти, отбросив меч, под общий ропот.
Я слышу, как ругается капрал
Но покидаю ложу восковых скелетов,
Где каждый притворяясь умирал,
И верил что воскреснет он за это.
Я собираю павшую листву,
Я отвергаю Пиррову победу,
В позоре пораженья я версту
Пройду в музее восковых скелетов.
По храму провалившихся глазниц,
Истлевших ото лжи генеалогий,
Благодаря, я перед каждым ниц
Паду, стирая на коленях ноги.
Я счищу бритвой восковой налет,
И трещину во взоре залатаю,
Пусть все внутри и против восстает, -
Не хочется погибнуть притворяясь.
August’03
***

Ночью, в аллее, под свет фонарей
Я выхожу, моя тень то короче,
То на глазах моих станет длинней,
Мысли о жизни так странны сей ночью.
Spring’02
***
Среди запекшейся крови,
Средь бесконечных поворотов,
Бродить Тезей уже привык
Без Минотавра, без оплота.
Autumn’02
***


Сентябрь, октябрь, ноябрь,
Декабрь, Новый год, январь,
Февраль...Февраль особо в тягость,
Февраль... Хуже всего февраль.

Тягучие, вязкие мысли,
И снег лежит, как соль на ранах.
Бегущие навстречу числа.
Неотпускающая память.

Блужданье по комнатам дома
Пустого, сидеть на кухне до утра,
Со знанием того, что снова
Наступят ледяные вечера.

Чай, кофе, потанцуем, сигареты,
Смешное вызывает злость, а злое радость,
И лживую гордыню, что пошел на это,
И поиски отличия от стада.

Надежды, успехи, страданья...
Все примеряешь на себя,
Как трафарету, хочешь пониманья,
Но вхолостую, отстраненно, не любя.

День, месяц - через запятую,
В стремлении к какой угодно точке
Пересечения прямых. На воду дую:
“Быть может, все же лучше многоточье...”

Все реже иду к телефону,
Болтаю, надоело, бросил трубку
В воображении и слушаю лишь стоны,
Несчастного из своего рассудка.

Я встану, оденусь и выйду
За чем-то ( Чем угодно ) в магазин,
По холоду осеннему, в пальто открытом,
Чтоб холод внутренний, как клином клин.

Забудусь, потянусь, расслаблюсь;
Бессонница, тетрадь и тишина.
На них я постоянно ставлю
Разгул и день, и общество вина.

В руке сигаретная пачка,
Все мысли и звуки ушли
В обычную зимнюю спячку.
Весь дом в пустоте и пыли...
October’03
Посвящается...
Он обжег свои пальцы, схватив,
Ее за обнаженные плечи,
Она тихо сказала: ”пусти,”
И под пальцами скомкался вечер.

Он весь день выходил за порог,
Он всю ночь надевал свою шляпу,
Он весь месяц спускался во двор,
Он всю вечность заткнул в себя кляпом.

Так и стал очерёдным лицом,
Выделенным в метро фотовспышкой,
Прошедшейся вскользь. Подлецом
Забравшимся в чей-то умишко.

Пирамида ступенчатых дум
Встала строем, как линия фронта,
Он поднявшись сидит наверху,
Не найдя наверху горизонта.

Там на реверсе крутится фильм,
Но видны лишь отдельные кадры,
Вспоминая, что он говорил,
Заучил все слова словно мантры.

Он поклялся купить себе фразы,
Как свидетельство страшной беды,
Он из принципа принял все сразу,
И любовь и удары поддых.

Как перчатки стали символом кражи,
Его тень стала символом дня,
А легенда рассеялась, даже
В ней трудно что-то менять.

Он был пестрый герой настроенья,
Будто вышедший пулей на свет.
Я увидел его в отраженьи
И отметил воздействие лет.

Он ведь тоже сражался с уныньем,
Этот взгляд обращал все в цемент.
Укротил свои жесты до стиля
Воителя в век перемен.

И с лица его сходит стена,
На истоптанный снег обвалившись,
Ему стала противна весна,
Он в том шуме стук сердца не слышит.

Только скорость росла в его теле,
Так, как будто ускорился Мир,
Просто падал на самом-то деле,
Успокоит его лишь эфир.

Это жизнь в постоянной молитве,
Возведенной грядущим в квадрат,
Огражденного тросами ринга,
Где противники просто молчат.
Autumn’03
***
SOLDIERS.
Солдаты стали Раз! -
Веденными ногами
Выкидывать коленца,
Слушая приказ.

Солдаты стали в Два! -
Дцать первом моногамны,
И генерала ленты
В косы заплетать.

Солдаты стали Три! -
Пер холить и лелеять,
Как обрученья кольца,
Надевать внутри.

Солдаты на Четы! -
Ре стороны разделись,
И напивались болью
Свадебной четы.

Солдаты стали Пять! -
Иться подобно ракам,
Крича про то, что горько
Нынче воевать.

Солдаты стали Шесть! -
Вовать под общим флагом,
С которого довольно
Улыбнулся тесть.

Солдаты стали Семь! -
И приучать к прикладу,
Рассказывая гордо
Про вчерашний день.



И молодежь на Во! -
Семнадцать лет так рада,
Счищать со звезд у лордов,
Всякое дерьмо.
Winter’03/04
***
Повторяюсь...
Целиком покоряясь стене,
Становясь барельефом обыденным,
Люди думали так: “Мы на дне,”
Представляли: “Не только мы на дне.”

Повстречав ураган на пути,
Ты сказала мне: “Вот и встретились.”
И спросила меня: “Ветер стих,
Что шумит тогда?” - “Это ветер стих.”

С моих ног осыпается шлак,
Дом становится логичным финишем.
Я увидел, как ты вошла,
И отметил, что это ты вошла.

Ты меня возвела на костер,
Наделила горячею долею,
А затем изрекла: “Боль уйдет”
И я понял, что только боль уйдет.

Мне с тобой, как всегда не до сна,
Твоей речью, мне руки отпилены.
К счастью, чувствую я, - ночь нежна,
К сожалению - только ночь нежна.

Притворялся убитым с утра,
До глубокого темного вечера.
Попрекнула меня: “Ты не прав.”
Уничтожила, молвя: “Ты не прав.”

Я лежал там, накрытый золой,
И руины достаточно весили.
Плохо, если тебя нет со мной,
Хуже - когда тебя нет со мной.
November’03
***
Ты чувствуешь, как что-то предаешь,
Ты чувствуешь и ждешь,
Колодец еще полон воды -
Ведро сорвалось...
Autumn’03


***
Ночами мне снятся красные губы, -
Орудье убийства всегда в крови,
Я подаю крохотным детским трупом
Под пулеметным огнем любви,
Под перекрестным огнем довольства,
Оглохнув от взрывов гранат и чувств,
Бомбардировщики беспокойства
Сказали “лежать”, сбросив с борта груз.
Артиллеристы, на помощь пешим,
Стремятся накрыть все пути домой,
Разбив по квадратам мои надежды.
Я жду когда кончится этот бой.
В разрушенном богом лежу редуте,
И слышу веры победный шаг.
Здесь каждый труп должен быть мне другом ,
Любой мертвец должен руку жать.
Но им надоело сражаться в поле
Войны, они просто решили тлеть,
Дышу разложением и перегноем,
Шрапнель надо мной развевает сеть.
Ползу, оружье на землю бросив,
На бронепоезда огни,
Сухой пальбою Чейна-стокса
Я доживаю свои дни.
Autumn’03
***
ЭТО ПРОСТО.
Это, просто война заливается в уши
Парой тысяч имен на движение стрелки,
Это, просто, как мыло попавшее в душе
В глаз, заставив слезиться, и временно мелким
Оставляя весь мир, до поры, когда суше
Станет взгляд. И становятся в поле стрелки,
И могучий асфальт тяжелеет под тушей.
Позже в дело, конечно вступают мелки.

Это, просто, как лестница сломанных ребер,
Где вверху засияет, надраенно, слава,
Непорочная доблесть, отбившая запах
Гниения тел, чтобы сладкой отрава,
Показалась, впитавшись в голодное нёбо,
Смазав горло, чтоб громче кричались слова.
Подготовлен удар металлической лапы.
Позже, в дело, обычно, вступает трава.
Winter’03/04