Фрагменты из записной книжки Кафки - одним файлом

Десять фрагментов – Два фрагмента

===========================================

ДЕСЯТЬ ФРАГМЕНТОВ ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ КАФКИ

1

     Я спешил в соседний городок, где у меня была назначена деловая встреча. Дорогу я знал хорошо. Случилось, однако, так, что я пропустил нужный поворот и оказался в незнакомой местности. Видом она совершенно походила на ту, что была мне известна, но некоторые подробности – например, цвет коттеджей, лица детей, играющих возле них, породы деревьев – представлялись мне странными. В чем заключалась эта странность, я не мог себе уяснить. У одного из домов я остановился, чтобы спросить дорогу.


2

     Приехав в родной город, К. не сразу пошел к дому, где родился и вырос. Два дня он провел к гостинице, выходя из номера только затем, чтобы пообедать. Завтрак и ужин ему подавали в номер. Слуга, низенький человек неопределенного возраста, был всегда одним и тем же – и утром, и вечером. Это показалось К. необычным. Он полагал, что персонал здесь работает в две или даже три смены. Но расспрашивать слугу было неудобно: тот исполнял свои обязанности безукоризненно, и вопросы могли задеть его самолюбие.


3

     Я живу в маленькой комнате. Она примечательна тем, что в ней то ли шесть, то ли семь дверей. Сказать точнее затруднительно. Я постоянно занят тем, что пытаюсь защитить свое жилье от вторжения. Вот какая-то из дверей начинает приоткрываться, и я бросаюсь к ней, чтобы удержать ее своим весом. В это время начинает приоткрываться другая дверь. Если она рядом, то я могу удержать ее рукой. Однажды я удерживал сразу три двери. Но это был редкий, исключительный случай, когда все три двери, через которые кто-то собирался войти в мою комнату, находились рядом. Обычно двери приоткрываются в разных концах помещения, и я вынужден перебегать от одной к другой. Теперь вы понимаете, что времени на то, чтобы сосчитать количество дверей, у меня не остается. Их шесть или семь, может быть, восемь, если вас удовлетворит такой ответ.


4

     Караван шел по пустыне уже два месяца. То и дело где-то в стороне, на горизонте, вставали миражи, и люди радостно кричали и протягивали к ним руки. Но начальник каравана велел им продолжать путь, не поворачивая и не останавливаясь. И они шли, не решаясь его ослушаться. Среди простых людей росло недовольство начальником. Некоторые решили, что он преследует какую-то тайную цель, уводя караван все дальше вглубь пустыни. Некоторые думали, что он сошел с ума. Однажды ночью пятеро недовольных вошли в палатку начальника и сказали ему, что начальником выбран другой, а он, бывший начальник, может взять свои вещи и отправляться куда угодно. Начальник ничего не сказал им в ответ. Он даже не проснулся. Он слишком устал, чтобы выслушивать этот вздор простолюдинов и тем более отвечать на него.


5

     Мы с приятелем стояли на улице и говорили о спектакле, который только что посмотрели. Вдруг из-за угла прямо на нас вылетела карета. «Дорогу!» – раздался крик. Мы посторонились. Карета пронеслась мимо, обдав нас водой из лужи, маслянисто блестевшей под фонарем.


6

     Весь день, с утра до вечера, дверь в мою спальню открыта. Ко мне приходят нищие, погонщики верблюдов, лудильщики, конторщики, продавцы, бухгалтеры, машинистки, генералы, священники, полицейские. Они обсуждают свои дела, ведут дружеские разговоры, исповедуются, флиртуют. Не понимаю, чем их так привлекает моя спальня. Я исправно плачу за квартиру, и у хозяйки нет никаких оснований пускать сюда этих людей.


7

     Машина остановилась. По-видимому, кончился бензин. А может быть, истекло время, отпущенное мне на поездку. Я не знал точной причины случившегося. И рядом не было никого, кто мог бы объяснить мне, в чем дело.


8

     Фрейлейн О. – молодая девушка, брызжущая здоровьем. Чем-то она напоминает шампанское, налитое в высокий бокал из богемского хрусталя. Можно позавидовать тому, кто этот бокал пригубит. Но можно и не завидовать. Что до меня, то иногда я выбираю первое, а иногда – второе.


9

      – Господин, – услышал я чей-то голос, – вы потеряли свои документы!
      Я оглянулся и увидел мальчугана лет десяти, чумазого, в рваной одежде.
      – Возьми их себе, – сказал я, шаря в карманах. – Мне они не понадобятся.
      Я вынул из кармана золотую монету и протянул ее мальчику. Он схватил ее и попробовал на зуб. Меня рассердило такое недоверие.
      – Убирайся прочь! – закричал я. – Прочь, прочь! Чтобы я тебя больше не видел!


10

     До того, как начался процесс, прокурор был уверен, что легко выиграет дело. Он был настолько в этом уверен, что даже не записал свою речь. Когда же пришло время говорить, он вдруг смешался. Присяжные и слушатели показались ему сообщниками обвиняемого. И он почувствовал, что суд в этом зале вершится над ним самим.


ДВА ФРАГМЕНТА ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ КАФКИ

1
     К. не раз слышал от своих знакомых, больших любителей фортепьянной игры, что хорошее исполнение классических произведений уносит их к облакам, у них будто вырастают крылья, и они парят над миром, словно большие птицы. К. тоже чувствовал во время концерта, что у него отрастают крылья. Но это были крылья маленького насекомого. С такими крыльями о парении под облаками не могло быть и речи.
     Самое большее, на что мог рассчитывать К., – это короткий перелет с одной клавиши на другую. Причем в таких перелетах необходимо было проявлять чрезвычайную ловкость – всегда существовала опасность угодить под палец пианиста. Труднее всего было увернуться, когда исполнялись сочинения Листа, – музыкант часто брал аккорды всеми десятью пальцами или играл глиссандо, поэтому К. приходилось прилагать отчаянные усилия, чтобы уцелеть.
     После таких концертов он чувствовал необыкновенную усталость и сразу отправлялся домой. Друзья посмеивались над его бледным видом и, попрощавшись, ехали в ресторан или казино, но чаще всего – к девицам.


2
     Однажды К. увидел по телевизору репортаж о том, как некий молодой человек в Нью-Йорке заключил себя в глыбу льда и провел в ней несколько часов, после чего благополучно вернулся к нормальной жизни.
     К. удивился, почему он сам не додумался до такого. «Как славно, – подумал он, – чувствовать себя замурованным в ледяной глыбе, отделенным от мира миллионами водяных кристаллов!»
     Интересно, продолжал думать К., слышит ли человек во льду шум окружающего мира? И что он видит сквозь лед? Искажается ли при этом перспектива и пропорции предметов? Или ничего не меняется, и мир остается прежним?
     К. знал, что ему никогда не получить ответы на эти вопросы, потому что ему не хватит смелости заточить себя в кусок льда. С первых дней жизни он чувствовал лед где-то в самом себе, в области сердца. Но это было другое ощущение – не то, которое, как он полагал, испытывает человек, окруженный льдом.
     К. жалел, что кусок льда, спрятавшийся в нем, не растет. Он согласился бы заледенеть полностью. Частичная оледенелость делала его жизнь мучительной. Он был человеком крайностей. И чувствовал себя очень скверно, когда приходилось соглашаться на компромисс.