Пушкину

       
Здравствуй, Пушкин, входи!
Хочешь, сядь на диван.
И прости за мещанство: за фотообои,
Палас и цветной телевизор.
Мы давно разучились богатство за так раздавать,
Над талантом, что Богом нам дан,
Не по рангу до Бога возвысясь.
Что ж, и время другое,
И осень иная стучит.
Бури пыльные как-то заметно
В последние годы мельчают.
Нам электрокамин или
Видеоплеер включить?
Или, может, лучину зажечь,
Заварганить заморского чая?
Кафель в ванной, на кухне.
Бетонные плиты в траве...
Пробивается зелень, да долго.
Видать, не хватает силёнок.
Затравили, задраили
В атомно-газовый век
И забыли, что пот человека
На вкус и на цвет, и на запах солёный.
Морем синь за окном,
И гуляют в песках миражи.
Далеко горизонт и Эльбрус,
Где рождаются новые краски.
Почему ты молчишь? Как мне быть,
Постарайся понять, подскажи
Подари в переводе волшебном
На русский нерусскую сказку
Про царевну воскресшую,
Витязя с северных мест,
Старика и старуху с корытом,
Которое новое вечно.
Про волхвов и владык на земле,
Женихов и невест,
Что до ста сорока остаются
В душе женихом и невестой.
Как твоя Натали?
Чисто ль в Мойке?
Здоров ли Дантес?
Говори. Для меня так жестоко
Молчанье.
Больно видеть деревню
И раненый болдинский лес,
В нём тебя, патриарха от лиры,
С твоей всепланетной любовью.
Как пылает над травами
Жгуче кровавый закат!
Ветки хлещут по небу, по нервам,
По сердцу, как плётки.
Пушкин царской России
Не будет убитым пока.
Облака и мираж. Смех ли, стон?
... Стук в века укатившей пролётки.