Ёлка-мёртвая девушка. Подражание всем

"Мороз-воевода дозором обходит владенья свои" (с)


"никто не слышал как полено говорило:
я ива, я не ведала родства" (с)




Не было ничего нового, никакого повода -
окликнул по именам,
а имена, длинноногие, сразу пустились в пляс,
из близоруких рук не выронил, из дальнозорких глаз -
я сохранил наглядное,
я его выманил, я его перенёс.


Ёлку, мёртвую девушку, уговаривал - говори!
упрашивал: оживи, перейди по брёвнышку,
живи по-нашему, будь без жалости,
нам всё равно не спрятаться, не открыться,
нельзя надеяться.
Давай я тебе пожалуюсь и ты мне пожалуйся,
пожалей меня, спаси меня,
полюби меня, деревце-царь-девица,
лесная птица с бледными опадающими иголками,
будь царица
между другими мёртвыми ёлками.


Отвечает ёлка, мёртвая девушка:
обними меня, назови меня.
Имена быстроногие ускакали, меня здесь бросили,
у меня нет имени, меня нет в племени,
быть мне в пламени после времени.


Ты дал ей всякий вздор,
чтобы связать два слова -
из шёлкового золота наряды,
бумажных самолётиков парады,
сиянье электрической гирлянды,
теперь всё это забери обратно,
давай всё это забери назад,
заставь её заснуть.


Ёлка.

Ёлка спит, а вокруг светает,
утром её совершенно уже не станет.
Ёлкин звон кругами идёт, кругами,
ёлкин сон несёт её на родину кверх ногами,
ставит над прорубью, в ослепительном наклоненье,
как зданье инопланеты.


Неподвижный странник.

Фигура белая в снегах
идёт с восторженной рукой
по ниточке береговой
она идёт и так поёт:
возможно, кто-нибудь убьёт меня домой,
а там покой,
но нет земли, и негде лечь уснуть.

Я спящий, я себя не жду,
я пропадаю на ходу,
моя нога не замечает,
о чём грустит моя рука,
когда пою о чепухе,
она сама и чепуха,
когда пою о красоте,
она и красота,
я точка на краю листа,
я ветер в пустоте,
скажи, рука, - рука молчит,
качается, не отвечает,
она сама себе перчатка
и прячет тёплое внутри.
Молчи, рука, не говори.
И тело падает плечами
и рассыпается в крупу.


Сарай.

Он тоже сделан из тебя,
но только вывернут наружу,
и очень стар, и что-то слышит,
как будто там поддонные ручьи,
подземные рассказы, разговоры.
Смотри, не превратиться бы в него.
Вблизи сарая страшен каждый шорох
... внутри него...от малого окна
осталось то, что потеряло разум,
и он теперь пытается вернуться,
куда бы ты глаза ни отводил.
Сарай на птичьих лапках смотрит в дверь,
видна его душа, и как теперь
прощанье отличить от возвращенья?


Мёртвая кошка.

Все кошки кошие, все кошки хорошие,
а это мёртвая кошка, эта вот кошка мёртвая,
она говорит спасибо, лежит красиво.
И только око фотообъектива
глядит и видит эту кошку
и до и после самого конца,
а зрячий глаз отказывается,
открещивается от кошкопоявленья,
У факта кошки в опыте лица
застыла кровь, и кошка улыбается.
Не говори со мной, я не могу понять,
я обхожу свои владенья.
Сарай и берег с северо-забора,
гора с горой зеркальным коридором -
рукой подать, одной рукой поднять,
и я нужна, иначе как узнать,
что ёлка, мёртвая царевна,
заходит в гору без корней,
что ёлка поднимается в лучах
известной мне пятиконечной боли,
что мы друг другу, глаз не открывая,
спиной к спине шлём мысленные письма
и читаем,
и слышим - боль уходит.