Черные слёзы Африки

Черный как смоль, худой, нелюдимый колдун Талаи был особым человеком в племени, его уважали и побаивались многие. Даже обычно весьма уверенный в себе, исполинского сложения вождь Авута по прозвищу Слон в его присутствии чувствовал себя неуютно. Потому что только маленький колдун имел великий дар – мог разговаривать с духами и ублажить немилость Саванны. С духами ссориться никому не с руки. Что такое человек против духа: был человек - и нет человека. А коротышка-колдун в споре с ними не раз уже смог отстоять судьбу их маленькой деревни, будь то пришедшая с севера убийственная засуха, осенние проливные дожди или опустошающие набеги воинственных соседей.

Люди племени так и называли его – Слышащий голоса. Еще маленьким мальчиком выглядел его прежний бездетный колдун из многих других чумазых мальцов, в великом множестве бегавших голышом по пыльным улицам деревни, и по ему одному известным тайным приметам рассмотрел в нем еще спящие задатки своего необычного ремесла, а потом долго еще учил мальчика своим особым премудростям.

Тогда вдвоем они уходили в Саванну, далеко-далеко, чтобы учиться слушать звуки и говорить с духами. Мальчик учился слушать воздушную пустоту, ее шорохи, и запахи. Учился и говорить с Саванной, прося о дожде или солнце, прося дать удачу охотникам племени. И гордая Саванна с удивлением внимала этому комочку плоти, постигшему ее тайный язык.
Иногда старый колдун уходил, оставляя мальчика один на один с маленьким острым копьем против всех охотников ночи. Но ни разу ни царь зверей – лев, ни быстроногий гепард, ни приблудные гиены не покусились на него – этот маленького храбреца, полного страха, потому что он заговаривал с ними на языке Саванны, прося их о мире. Они слушали его, смотрели пристально… и шли дальше, за другой жертвой… Ибо саванна не может быть бескровной – для собственной жизни зверю обязательно нужно отнять чужую жизнь,

За долгие годы ученичества маленький Талаи научился у старого колдуна многим полезным вещам. Он мог уже говорить с небом и землей, деревьями и зверьми. Он знал, какими травами и заговорами вылечить больного от различных недугов. Он мог попросить Саванну о защите, чтобы в любое время дня и ночи дать уставшим, с добычей на плечах, охотникам племени по пути в деревню миновать засады диких зверей и территорию враждебных деревень.

Он умел найти для племени воду в самую жаркую засуху или даже выпросить дождь у раскаленного солнцем неба. Он мог даже превратиться в стаю голодных львов, чтобы испугать воинов-разбойников, время от времени пытающихся напасть на их деревню.
Позднее старик начал учить его самому главному – как разговаривать с духами. Духи повелевали прошлым и будущим, жизнью и смертью. Они властвовали над людьми, зверьми и деревьями, и даже над самой Саванной. Колдун учил, что духов нужно приманить танцем и тайным словом, вызвать на разговор, но и самому быть готовым к такому разговору, знать, что спросить у духов и как это сделать. Никогда, - учил старик, - нельзя начинать с ними разговор без причины – потому что духи, это – темные души Саванны, они решают – быть тебе дальше или не быть, быть мне, всей деревне, всем черным людям на просторах Саванны, или пора отправляться по черной реке на небеса…

И мальчик учился. Он запоминал тайные слова, до судорог напрягал тело и голосовые связки, вытанцовывая этот сложный танец и выводя мелодию призывного наговора, готовясь встретиться с духами. Он делал это день за днем, месяц за месяцем, может быть - год, и однажды духи заговорили с ним. Он почувствовал их присутствие всем телом, как будто воздух вокруг изменился, стал густым, как вода, и холодным как камень ночью.

Здравствуй, маленький колдун, - сказали Ему духи и… больше ничего не сказали, вдруг ушли, оставили одного. Казалось, это длилось лишь мгновенье… Когда он очнулся, то увидел, что лежит на земле, а старик-колдун поливает его лицо холодной водой из припасенного сосуда-тыквы. Ты танцевал, и вдруг упал, и разум покинул тебя, сынок, - спокойно сказал старый колдун, глядя ему прямо в глаза, - скажи, это были Они? Талаи тогда только молча кивнул головой. Так духи признали маленького деревенского колдуна.

И дальше уже не старик-колдун, а сами духи продолжали в долгих танцах - беседах учить его тайным знаниям Саванны. Старик теперь лишь приводил его на место и сразу же уходил, оставляя его одного. Маленький мальчик сначала недвижно слушал Саванну, долго-долго, сживался с ней, подчинял себя ей, становился ее нераздельной частью, а потом начинал медленные, отточенные за годы учений движения танца, проговаривая гортанные звуки заклинания, все больше нагнетая пространство вокруг себя, призывал духов.

А вскоре после того, как духи заговорили, старый колдун в последний раз позвал его к себе в дом, нелюдимо стоявший на отшибе деревни. Он уже, наверно, знал что-то, что должно скоро произойти, знал, по-своему колдовскому обыкновению. В доме он был не один – в его жилище сидел недавно избранный молодой вождь Авута, копия своего толстого отца – прежнего вождя, незадолго до того скончавшегося на охоте. В присутствии молодого вождя колдун передал мальчику колдовской амулет, объявляя свою волю о преемнике, прочитал заклинание, а затем выпроводил обоих, приказав напоследок молодому вождю пригласить к нему совет племени ровно через три дня.

Когда же на третий день старейшины племени вошли осторожно в дом колдуна, старик был давно уже мертв, сухое тело его свободно распласталось на земле, черные мертвые глаза были открыты и смотрели в небо, а жадные мухи лизали его морщинистое лицо. Тогда старейшины пошли в дом Талаи, и молодой вождь указал на него как на нового колдуна.
Это было давно. Сейчас же седой Талаи стоял один посреди угрюмой Саванны и не решался начать свой танец, чтобы спросить духов новый вопрос.

Колдун смотрел в синеющее небо и не решался спросить тот главный вопрос, ради которого он вызвал их на разговор. Его сын попросил разрешения .и он не смог отказать ему. Бедный мальчик, наслушавшийся бездушных белых проповедников, пришедших откуда-то из дальних краев на своих железных автомобилях, уезжал учиться. Далеко на север. За большое море, о котором даже старому Талаи удалось лишь слышать, но никогда самому не видеть вблизи. Так далеко, что не мог заглянуть даже он, Слышащий Голоса.

Он знал уже, конечно, что кроме Саванны существует и другой мир, и решил позволить своему мальчику то, что никогда сам не смог сделать. Он понимал, что поступает опрометчиво, и что духов может разгневать это его решение. И все же он пошел на это… ради сына, уступив его просьбам. И он тогда разрешил ему уехать, лишь попросив духов, чтобы они защитили мальчика в дальнем странствии. А сегодня в деревню пришла страшная весть о том, что его единственный сын мертв. Что его убили в том холодном краю белых людей, безжалостно зарезали как беспомощную жертвенную свинью.
Саванна молчала, лишь шелестели сверчки в жухлой траве. Колдун начал свой танец. Он думал только о сыне и жаждал спросить о нем духов.

Ведь если его духи и их амулеты не смогли уберечь его сына - так может быт, он зря служил этим духам. Или может быть это – как раз, месть духов его сыну, предавшему Саванну, и ему – позволившему совершить это предательство. Но разве виновен в предательстве неопытный молодой юноша, захотевший повидать мир, и разве виновен отец, благословивший сына на это непростой шаг…

Почему же духи позволили умереть его сыну. Разве старый Талаи плохо служил духам, разве мало им было сделано тех роскошных подношений – огромного количества кур, свиней, буйволов и даже тайно добытых жертвенных пленников было пущено под священный нож во славу духов…

Или, может быть, духи его Саванны - это слабые духи, у которых можно попросить лишь дождь в засуху или успешных родов для своей жены.
Наверное, там, у белых людей - свои духи, железные как их грозные автомобили, сильные и жестокие, позволяющие им творить беззакония по отношению к маленькому чужаку.

Он распалялся все больше и больше, исступленно танцуя колдовской танец, стуча в барабан, и выкрикивая проклятия духам, и моля их, и спрашивая: почему?. почему?... Вдруг он почувствовал, что духи пришли, и влекут его куда-то. Он устремился на их зов… и полетел, словно выпущенная из лука стрела, по незримому серебряному коридору, и ему открывались все новые и новые видения. Он видел ту далекую северную страну, совсем непохожую на их приветливую деревню, населявших ее тучных бородатых людей и их огромные каменные жилища. Это духи вели его взор, и внезапно он увидел страшную цель своего путешествия и задрожал от ужаса и ярости. Он видел, как корчится от удара коварного ножа его маленький сын, а вокруг веселятся его убийцы. Он – невидимый и бесплотный, был совсем рядом с ними, - этими уверенными и довольными жизнью молодыми гиенами, добивавшего маленького черного человечка.
- Смотри же, смотри, - шептали ему духи, - Это они… Это они... Так далеко… Мы ничего не могли поделать…
- Духи... Духи... Помогите мне… Я хочу отомстить, - в изнеможении молил он, истязая себя в танце. - Любой ценой… Смерть – за смерть…

Вдруг его видение исчезло. Он был один в Саванне. Стояла удивительная тишина. Казалось, все вокруг с болью внимало ему, его песне, его горю. И Духи, поколебавшись, приняли его мольбу. Его внутренний взор вновь устремился на зов духов, и они вновь повели его по невидимому коридору, вдаль, через большое море, в страну белых людей, где ни о чем не подозревая, ожидали своей скорой и страшной участи те, подло взявшие жизнь его сына.
И духи привели его к ним – к каждому из них. И он сделал то, что может сделать только колдун из маленькой черной деревни, выросший на обычаях и законах Саванны. Невидимый, он превращался в ненасытного льва, кромсающего плоть, в жадную гиену, терзающую мягкие внутренности, саванного стервятника, что клювом с упоением вырывает жертве глаза, роем свирепых диких пчел, тысячей укусов в единый миг убивающих все живое на своем пути, он преследовал свои ненавистные жертвы повсюду, терзая их клыками и жалами, откусывая целые куски их белого мяса. Он видел, как дикий ужас и боль переполняют их лица, с безудержной радостью чувствовал, как теплая кровь их ручьями струится из их обезображенных тел, в упоении наблюдал, как они падают в муках, корчась от невидимых и неотвратимых звериных жал.

Да… да… - слышал он за спиной шепот незримых духов Саванны, - …смерть за смерть… таков закон!... И он не прекращал своей ужасной пытки до тех пор, пока последняя капля жизненной силы не вытекла из тел молодых убийц.
Он не знал и не хотел знать, что эта беспричинная и ужасная смерть нескольких молодых людей из приличных семей в большом городе той известной северной страны вызовет настоящий шок и приведет к волнениям и долгому расследованию властями. Он не задумывался о таких сложных вещах. Он был всего лишь колдуном из маленькой деревни, затерявшейся где-то в одном из дальних уголков африканской Саванны, и он сделал главное – эти четверо нелюдей понесли свою кару.

А бренное тело его из последних сил все продолжало свой танец, благодаря духов за помощь. Слезы изнеможения выступили у танцующего колдуна на лице, а он все кружился в забытьи, шепча тайные заклинания.
Внезапно, спокойное до этого небо затянуло пришедшей ниоткуда темной волной туч. Послышался рокот приближающейся грозы. Он не видел этого, закрыв глаза, исступленно вытанцовывая в воцарившейся вдруг тишине. Не видел он и того, как огромная яркая молния по неестественной траектории пересекла вдруг все небо и устремилась к нему. Не видел, но внутренним взором почувствовал ее приближение. Она летела, вопреки обыкновению, высоко в небе, почти параллельно земле, все приближаясь, и колдун знал уже почти наверняка, куда стремится эта карающий небесный зубец.

Яркая вспышка разом ослепила его закрытые глаза и, обжигая, вошла в мозг. Жаркая десница достигла, наконец, своей цели, вспыхнула и взорвалась внутри него, давая ему отдохновение от земных страданий. Внезапно пошел дождь, толстыми серебряными нитями соединив воедино небо и землю. Стало темно как ночью, и эта темнота разверзлась и поглотила маленького черного человека, как жадная пасть гепарда. Но перед тем, как совсем уже уйти, умирающий колдун сквозь расползающуюся по телу сладкую боль успел услышать напутствие духов, отправляющих его в путешествие по темной стороне Саванны. Духов, которые помогли ему свершить правосудие. И духи шептали ему, слабеющему с каждым мгновеньем, важные слова, наполнявшие его спокойствием и верой в справедливость.
Ты сделал правильно… - говорили они ему, - …твой сын отомщен, твое племя гордится тобой. Уходи с миром… Духи не оставят деревню без защиты...

А где-то в деревне, в это время, один из голопузых сорванцов, до этого беспечно игравших на улице, вдруг в страшном испуге замер, взвизгнул от страха, и, сорвавшись с места, пулей бросился домой… Мне страшно, - признался он отцу. - я слышу, как кто-то странный разговаривает со мной в голове…
И он рассказал родителям точь-в-точь о том же видении, что явилось перед смертью старому колдуну Талаи. Рассказал и о том, как погиб черный колдун, отомстивший за своего сына, и что сказали ему голоса перед дорогой на небо.

Обо всем случившемся сразу же оповестили вождя и старейшин. Тело старого колдуна с выжженными молнией глазами действительно скоро нашли в одном из сухих оврагов. Его похоронили как великого воина, со всеми почестями, которые только может дать народ маленького племени своему герою и защитнику.
А потом, посовещавшись и устроив небольшую проверку, совет старейшин решил отправить смышленого мальчика с необычными способностями на услужение к колдуну из соседней, дружественной деревни.
Кто-то ведь должен и дальше общаться с духами Саванны и помочь племени отстоять свое право на жизнь…

Москва – Шанхай, январь - декабрь 2007г.