Он тоже был молодым...

Ты знаешь, мне за нашу молодежь
Порой бывает очень стыдно,
Не знаю, ты поймешь, иль не поймешь,
За стариков до слез обидно.
 
Однажды, я свидетелем была,
Казалось мне, простого случая,
Но только позже это поняла,
За что же совесть меня мучила.
 
Обычный вечер позднею весной,
И рынок тот, что рядом с домом,
Здесь овощи и фрукты, всей красой
Были предложены торговкой незнакомой.
 
Я подошла, чтоб к ужину купить
Картофеля немного и редиса,
Да луку надо было не забыть,
Прикинула я быстренько по списку.
 
И тут мужчина пожилой пришел,
Встал в очередь за мною, рядом,
Пакет, который в сумке он нашел,
Достал, смотря усталым взглядом.
 
Уста его, с морщинками в углах,
О чем – то оживленно, вслух шептали.
Я слышу: «Наконец – то и у нас
Доступными на рынке цены стали».
 
Торговка, мне иначе не сказать,
Меня исправно, лихо обслужила,
И сразу стала – «Следующий!» звать,
«Старик, тебе чего, быстрее, живо?!»
 
 
Мужчина протянул ей свой пакет
И свернутый червонец из кармана:
«Ты, дочка, взвесь черешни с полкило,
Но только, чтоб все было без обмана».
 
Посыпалось такое, не сказать,
Как с бранью у виска рукой крутила:
«Старик, забыл, как ценники читать!?
Соображай, сто грамм, цена! Д у р и л а !»
 
Походкой старой и побитой клячи
Старик пошел, держа пустой пакет,
А я смотрела вслед, душою плача,
На уходящий тихо силуэт.
 
А он ведь был и молодой, и сильный,
Возможно, и Отчизну защищал.
Во имя мира, счастья, изобилья,
А о таком он разве помышлял?