Тахикардия

  (монолог приЁмника)

«Поместились стихи между вдохом и выдохом,
но доныне в душе моей отзываются
эхом счастья длиною в жизнь»
(Лев Аксельруд)


Подхватила внезапно простуду,
к терапевту пришла на приём,
врач душевный, внимательный, чудный,
белоснежная тога на нём.

«Что-то раньше таких не встречала...
Может видела, только давно...» -
с напряжением я вспоминала:
где, когда... В допотопном кино?

Божеством он предстал предо мною:
ум, порядочность, выдержка, стать,
и велел повернуться спиною,
глубоко и с задержкой дышать.

«Что ж! Успею ещё пообщаться.
Полюбуйтесь на мой сколиоз!
Коль заставили так оголяться,
то ребром я поставлю вопрос...»

И глаза закатила на вдохе,
выдох был относительно прост,
обратилась к врачу без подвоха:
- Не грозит мне, скажите, погост?
Так свои напрягаете уши,
а у нас ведь похожи дела:
я лечу очерствевшие души,
Вы, известно, людские тела.

У меня «застарелые хрипы»? -
я страдаю синдромом стиха,
выдавая утробные рифмы.
В этом нет никакого греха.

Не до Ваших чувствительных пальцев,
дела нет до внимательных глаз,
в свою душу пустила «данайцев»,
свет не видел подобных проказ.

Поначалу, гостей не заметив,
открывала вслепую миры.
Благодарна захватчикам этим
за такие святые дары.

За умение чувствовать время
и желание правду искать,
за упорство и тяжкое бремя,
за способность любить и мечтать.

Сколько лет в лабиринте скитаться?
Здесь, пред Вами, столбом, во весь рост
полной грудью хочу надышаться.
Так ответьте же мне на вопрос,
визави в отбелённом халате!
Тет-а-тет, в кабинете вдвоём,
в тишине оглушающей. Хватит!
Бремя белых мы с Вами несём!
* * *
Уберите холодную трубку,
отложите бесплатный рецепт.
На планете истерзанной жутко
племена погибают от бед.

Только вечно бездонное небо
над гигантскою свалкой лекарств...
Нам Всевышний дарует плацебо
чтоб в спасительный верили шанс,
осознали благие мотивы
в дерзновении смелых идей.
Кто излечит сплошные нарывы
у племён разобщённых людей?

Врачевал как положено лекарь:
Авицена, Пастер, Агапит.
Фармацевт поднебесной аптеки
наблюдал за процессом с орбит,
всей душой за людские ресурсы...

Рисковали здоровьем Кюри,
а затем на опасные бусы
растащили «кюри» дикари.
Так и бряцают плодом познания,
метко целя с отравой копьё,
выражая одни притязания
под безудержный крик и враньё.

Против них не восстанет наука,
не прервёт их чудовищный бред,
не отыщешь наследников Кука,
но известен зато людоед.

У него мефистофельский профиль,
он радеет за суетный нал,
и смеётся в глаза Мефистофель,
на зубок проверяя металл.

Людоед, примитивный до днища,
и отца уничтожит, и мать,
на кровавом и скотском поприще
человечество может сожрать.

Носом чует он запах наживы,
безобразное чешет лицо.
Слава Богу, что мы ещё живы!
Может жрать помешает кольцо?

Но прошу Вас: не надо истерик.
Под угрозой нависшей беды
удаётся отыскивать берег,
собирая в единство труды.

Принимаются нужные меры.
Вы, конечно, воскликните: «Как?!»
Бесполезные сбросив химеры,
мир спасает отпетый чудак.

И в канун небывалого часа,
над главой не увидите нимб,
своего оседлает Пегаса,
и, представьте, взойдёт на Олимп.

Он как-будто сегодня в ударе,
(как бы к Вам повернуться лицом?)
и летает подобно Икару
над известным дорожным кольцом.

Жуйте бублик, почётный светило,
не привыкла нести ерунду.
Обещаю: без всякого мыла
я единственный выход найду.

У меня разыгрался катарсис*,
пересох от волнения рот.
Неужели грядёт апокалипсис?
Я не знаю таинственный код.

А быть может свои «испражнения»
на анализы Вам принести?
Пусть консилиум примет решение:
где, когда и кого мне спасти.

Понимаю Ваш искренний скепсис:
много ходит подобных больных...
Что?! Почти заработала сепсис?
Вы бредовым считаете стих?!

Докажу Вам, что знание-сила,
я его добывала горбом.
Не страшна никакая могила,
но об этом, давайте, потом.

Всё оазис искала в пустыне,
долгожданный тенистый приют,
хоть имею проблемную спину,
но пред Вами совсем не верблюд.

Своего я не знала резерва,
ждал раскрытия потенциал,
снизошло озарение, «пневма»*,
я предвижу счастливый финал.

* * *
Обладая мышленьем обычным,
допускала его парадокс,
слух всегда находила отличным,
в руки я не брала терминвокс.

В недрах дивной восторженной муки
как антенна ловила шумы,
чтоб звучали симфонией звуки,
песней сердца вливались в умы.

Ведь симфония – крупная форма
посреди всевозможных музык.
И, по-крупному, вместо реформы
привлекала обычный язык.

«Застарелая шизофрения»
вызывала нешуточный тик,
а поэзия – это стихия,
и поэт, как всегда, еретик.

Никогда не уступит позиций,
повинуясь жестокой толпе,
и горит на костре инквизиций
ради правды на этой земле.
* * *
Без какой-либо принятой дозы,
не входя в отвратительный транс,
без науськиваний и гипноза
выверяю полученный шанс.

Подвергаясь лишь метаморфозам
от святых обретённых даров
слышу скрип белоствольной берёзы
как предвестницы жарких костров.

Согласившись на крестную муку,
постигая небес глубину,
изучаю святую науку,
чтоб спасти от пожарищ страну.

Из особого сделана теста,
видно много в нём свежих дрожжей,
приглядела вакантное место,
чтобы «кухней» заняться своей.

Не в порыве дурного припадка,
без собравшейся пены у рта
выступаю адептом порядка,
в откровеньях ясна и проста.
* * *
Обладая недюжинным носом,
Словно койка в больнице - бела,
задавалась «Что делать?» вопросом,
в непростые совалась дела.

Утолить разыгравшийся голод
помогал стихотворный процесс,
согревалась строкою, и в холод
заработала гнойный абсцесс.

Любопытство – оно бесподобно!
Вы мою понимаете речь?
Я решила из хрипов утробных
максимальную пользу извлечь.

Не в погоне за призрачной птицей,
без вмешательства магов и фей,
под влиянием Божьей Десницы
я молилась за разум людей.

Неужели мне больше всех надо?
Получила подарок судьбы!
Выражаю «мерси» за награду:
просвещать тугодумные лбы.

Среди знаков астрального круга
продиралась, противник сетей,
ограждая собой от недуга
заплутавших в путине людей.

Путешествуя с торбой по миру,
чтоб не гнали меня за порог,
иногда посещала стихи-ру,
подводя долгожданный итог.

Мне б поставить последнюю точку
и желанный достигнуть финал,
и суммарным значением строчек
бесконечность вписать в интеграл!
* * *

Дикари не оценят – не надо.
Не пугает глухая стена.
Быть полезным - такая отрада!
Как и Вы, я призваньем больна.

Не помогут таблетки с микстурой,
я за них не отдам ни гроша,
не спасут заграничные туры,
если здесь разболелась душа.

Вы диагноз поставили точный:
«застарелые хрипы»... С чего?
Благодатная русская почва
вдохновляет довольно давно.

Застарелые хрипы сомнений
застывают на бледных устах.
Отчего же такое явленье
возникает в российских местах?

Может быть чёрно-белые пятна
благородным глаголом прижечь,
чтобы стройной, доходчивой, внятной,
полнокровной звучала бы речь?

Полноводной рекой, до окраин
разлилась, до бедняцкой сохи.
Мой язык, богатейший хозяин,
посвяти землепашцу стихи!
* * *
Я наелась дыханием жёстким,
только незачем больше роптать,
оказалось как хлеб оно чёрствым,
этот «хлеб» можно людям раздать,

чтоб они голубям покрошили,
размочили бы в красном вине,
чтобы Бога в душе сохранили,
находились на общей волне.

Благодарна открытию Герца,
убеждаясь в своей правоте,
сочиняю от чистого сердца
на высокой одной частоте.

Оформляю своё завещание,
верно пробил положенный час,
только так, через чревовещание
можно слышать божественный глас,
через хрипы простого поэта,
безнадёжно больного строкой...
Вы свидетелем стали при этом,
восклицая в сердцах: «Боже мой!»

Вам нужны доказательства? Право,
поступаю по воле Творца.
Присягнула на верность Державе,
чтоб стоять за неё до конца.

Выбор сделан, свободному-воля,
только крест уготован, не снять.
Я писала в глубоком подполье,
наверху чтоб сумели понять.

В этих строках моё созерцание,
вдох и выдох, меж ними - мольба,
добывала секретное знание,
кто-то скажет короткое: «Ба!

Да она генеральша из штаба,
на верховную власть претендент!»
Нет. Кухарка, работница, баба.
Я – пособие, эксперимент.

Благодарна за это «данайцам»,
навязали такую игру,
вот скачу сверхестественным зайцем
и мечу золотую икру,

выдавая своё превосходство
вереницей цепей и оков…
Свет не видел такого юродства,
но юродивый, видно, таков:

всё печётся о русском народе,
дорожит населеньем Земли,
варит щи, но не чревоугодье
посылает с небес корабли.
* * *
Мать Земля нас веками кормила.
Неужели приходит конец?
Раздувает святые ветрила
справедливый и добрый Отец.

Кораблю полагается Парус*,
чтоб достигнуть заветной страны.
Сколько плавать землянам осталось,
избегая соблазна войны?!

Сколько можно кичиться оружьем,
накаляя безумством спираль?!
Может это кому нибудь нужно,
только Землю по-прежнему жаль.
* * *
На духовно богатом наречьи,
пусть поверят тунгус и калмык,
осмысляла пути человечьи,
не албанский учила язык.

Пусть бросают недобрые взгляды
и косятся, дивясь, племена,
под любимый мотив «Звездопада»
наконец протрезвеет страна.

Развернулся божественный свиток,
расшифрован священный удел,
в миллиардах почтовых открыток:
«Голубь мира над бездной взлетел!»

Чтоб заглохла навек кононада
и вздохнул с облегченьем народ:
«Ох! Какая свалилась отрада!
Против Духа никто не пойдёт!»

Наступает час раковых клеток,
окончательный их апоптоз*,
коалиции марионеток
разрушительный выдан прогноз.

Пусть ломаются, корчась от боли,
изрыгая чудовищный вой.
Мир другие приветствует роли,
обновлённый, духовный, живой!

Не сую Вам протухшую «утку»,
мне к другому не надо врачу,
хоть люблю добродушную шутку,
но я с Вами совсем не шучу.

Не пугайтесь «безумных пророчеств»:
Эра Новая к людям идёт.
Кто чист сердцем, тот Истину хочет,
тот кто верит, её обретет.

Уцелеет само Мироздание,
и утонет в священном вине
нелогичное чьё-то задание:
«Хочешь мира – готовься к войне».

Выхожу я на минное поле:
«Не печалься, родная страна,
ведь победа не только в футболе
нам сегодня как воздух нужна».

В этом смысле, заправский болельщик,
заработала острый гастрит,
проявляя как тысячи женщин
материнский здоровый инстинкт.

Оценила под пристальным взглядом
поля русского скорбный наряд.
Кто командовать будет парадом?
Где устроить победный парад?

Разливай переборы, тальянка,
напрягайся струной, контрабас!
От походного марша славянки
разорвётся последний фугас.

Миллиардами солнечных зайцев
засверкают в руках зеркала.
Я своих выпускаю «данайцев»,
вот такие сегодня дела.
* * *
Занимают пускай стадионы,
а пока сосчитаю до ста,
нет весомей на это резона:
наконец разомкнулись уста.

Мир замрёт от поступка мессии.
Вы дивитесь, разинули рот.
В триумфальную арку России
со своим он народом войдёт!

Разразится заслуженным смехом
и умоется чистой слезой.
Вот какая всем будет потеха:
«А мессия горбат и косой!»

Быть шутом у вельможного трона,
выступать дурачком на крыльце!
Не затмит шутовская корона
светлой грусти на умном лице.

И, подверженный вечно недугу,
так как совесть его теребит,
всё бежит по вселенскому кругу
шут, паяц, Арлекин и пиит...

А ещё он подопытный кролик,
у которого чешется нос.
Рассмешила Вас, вижу, до колик.
Отвечайте на главный вопрос:
что важнее всего в этой жизни?
Сок морковный?! Не стану я пить.
На моей напируетесь тризне...
Очень важно всего лишь любить.

Кто влюблён, ограждён от погоста.
Разнесётся по свету молва:
«Гениальное всё-таки просто».
Доказательство я привела.

Говорят, от любви умирают.
А кому убирать «трын-траву»?
Мою тайну пускай разгадают:
«Я живая пока не помру».

Где поставили б Вы запятую?
С этим знаком играться нельзя.
Никого не казню - помилую.
«Русский лучше учите, друзья!»
* * *
Вы не дали ответа прямого:
во спасение ложь? Буду жить,
чтоб в утробе вынашивать Слово
и стараться его доносить,
сердце в такт разбивая на части,
но не требую жизни иной.
Благодарна за Ваше участье,
только время не тратьте со мной.

Ничего, что упало давление,
пережить и такое могу,
я предвижу его повышение,
отпустите меня, я пойду...

Не беда, что уже аритмия,
но планеты я чувствую пульс
и природой своей и стихией
поэтической только горжусь.

Ухожу, выражая сердечность,
пациентом войдя в кабинет,
так свою проявляет беспечность
безнадёжно российский поэт.

Будет плохо – сумею держаться,
время снова подставит плечо,
поэтессой придётся остаться,
стать мечтала хорошим врачом.

Мне уже не поможет лечение...
Вам известно, какой же ценой
получила от Вас заключение:
«пациент безнадёжно больной»?

15 октября -4 ноября 2007г.



катарсис - греч. «очищение, возвышение» - эстетическая категория, характеризующая высшую степень реализации эстетического опыта

пневма - греч. pneuma – дыхание – дуновение – дух

парус, парусия -– греч. parous…a, термин , обозначающий в НЗ явление Господа Иисуса во Славе при конце времён. Переводится и как «пришествие», и как «присутствие»
(из «Библиографического словаря» А. Меня)
 
апоптоз- греч. «опадание листьев» - явление программируемой клеточной смерти

 P.S. Выражаю особую благодарность Владимиру Маркелову, интересному автору и талантливому врачу за консультации и замечания по существу.