Возвращение к началам. поэма

Это ты?!
И не знаешь с чего бы начать…
Мне боржоми –
Я выпью за встречу покрепче –
Может, лучше присядем,
Не будем стоять?-
Есть одиннадцать?-
Нет ли вопросов полегче…

Постарел, полысел,
Только все-таки я –
Кто ты, чудо глазастое,
А, баловница? –
Эта кнопка, Сереженька,
Внучка моя,
Здесь наездом,
Я очень давно за границей.

Не хочу вспоминать,
Сколько время с тех пор
Пронеслось…
Мы давно уж другие,
Не проводишь до Сретенки,
Сходим во двор,
Я на день прилетела
В Москву и Россию?!

Боже, все о себе,
Не спрошу про тебя,
Как ты,
Видимо важная шишка?! –
Не поверишь,
То мытарства, то лагеря,
Но душою остался
Таким же мальчишкой.

До сих пор не женился.
Детей не завел,
Но не жалуюсь
И на судьбу не пеняю,
А не страшно,
Вдруг с внучкою юность и двор? –
Ничего,
Я решений своих не меняю.

Вот теперь узнаю,
Веришь, как обожгло,
К черту годы –
Такая же и привереда,
Помнишь,
Как участковый орал за стекло,
Ну а ты – на него,
ЖЭК и Пашку соседа?!

А потом поругались,
Не вспомнила как?
Разошлись из-за фильма
Несхожестью мнений,
Дальше – больше – стихи…
Я кричал Пастернак
Самый лучший,
А ты утверждала – Есенин!

Целый месяц молчали
И были никак…
Без каких бы то ни было
Встреч и уступок,
Но когда я принес
Самиздатский «ГУЛАГ»
Ты сказала –
Наверно это поступок!

Вот и Сретенка.
Выйдем, пройдемся пешком? –
Нет, чуть дальше.
С ребенком, в такую толкучку!
Я сама заплачу,
Ты опять не о том –
Можно я понесу
Хоть до Лукова внучку?

Все разломано…
Что же дома под ремонт,
Или сносят?
Зачем тут какие-то турки?!
Надо ж, вспомнила!
Влево, под арку – вперед,
Ну а там уже наши
С тобой переулки

Большей частью
Былые строения под слом,
Пыль…
И слово далекое эхо –
Наш безглазый,
С кирпичной коростою дом,
Как смертельно больной
Ослепленный калека

Щит фанерный,
С названьем какого-то СМУ,
Словно дверь
От безумно далекого мира
Закрывал от прохожих
Кромешную тьму,
Что осталась
От свет излучавшей квартиры

Часть стены
Превратилась внезапно в экран,
Где слились
Десятилетия, дни и мгновения,
По которому,
В мире, лишь зримая нам,
Наша боль проносилась
Во всем откровении

Сколько лет ты здесь не был?
Два года назад
Приезжал, заходил на этаж
И напился…
После долго на Сретенке
Брел наугад –
Подышать,
А ведь только что освободился…

Извини,
Я подумала, часом, что знал…
Только мне не сказал,
Чтоб подольше быть вместе,
Дай ребенка,
Ну, что ты так дышишь, устал?
Я сама…
Что и будем топтаться на месте?!

Вот подумала –
Коли уж вместе пол дня,
Как теперь поступать
Ясно всем без подсказки,
Ну, тряхнем стариной,
Все, командую я!
Ба, сломала каблук –
Голосуй до «Славянской».

Ощущенья,
Которыми жил до сих пор,
Уходили
В другое совсем измерение,
Жизнь сейчас
Выносила мне свой приговор,
Возвращеньем к началам
И каждым мгновеньем.

Я не клял,
Искромсавший судьбу, календарь,
Ничего не создав,
Что я этим разрушу…
Сам себе
В первый раз, положив на алтарь,
Обожженную
И беззащитную душу

Ничего не изменишь,
Пусть будет, как есть
Ерш России –
Кураж вперемешку с тоскою,
Хоть за прошлое,
Двор – иезуитская месть,
В сочетании с новой,
Лужковской Москвою.

Чувств и мыслей
Безжалостно жалящий рай,
Отступал,
Возвращая к исходным сознанье,
Унося за собой,
Ностальгический вой,
Глупой бабы души,
С плачем и причитанием

Стало легче дышать,
Отпускала печаль,
Если сердце кололо,
То самую малость,
Было спящую девочку
Искренне жаль
Ей молиться в руинах,
Еще не случалось

Как пойдешь?
Лучше с внучкой в тенечке присядь,
У Европы в России –
Одна неприятность,
Я за тачкой –
Моментом, чтоб зря не стоять,
На Рождественском больше
Поймать вероятность.

Не скучала?
Малышка проснулась гляжу,
Ну вставайте,
Мадам, вас карета заждалась! –
Подала 10 евро, Сережа, -
Бомжу? –
Страшный, выполз от куда-то,
Я испугалась!

Словно дура,
С какой-то дремучей глуши –
Все в новинку,
Навыворот и наизнанку,
Как в кадушке,
Закисла в швейцарской тиши,
А на Родине –
Ужас, уже иностранка

Слово странное – «бомж»,
Это новый жаргон,
Объясни, переводится
Очень нескромно? –
Дай, сломаю второй,
Не к чему тебе он,
Так удобней, а «бомж» -
Означает бездомный.

Слава Богу, в машине,
Зайчонок, не хнычь,
Хочешь, милая, сок –
Ты же любишь клубничный?
Надо – только заметила,
Как же ты взмок,
Но стекло закрути,
Или все безразлично?!

Провезите по Горького,
Как уже нет,
Ну а Красная площадь,
Осталась такая?! –
Понимаете,
Вот уж одиннадцать лет,
Ей вернули былое названье –
Тверская!

Все, молчу,
Жаль, нельзя закурить –
Сколько, заинька,
Ты мне забот прибавляешь,
Как и мама твоя,
Впрочем, что говорить…
Знать бы, где упадешь,
Только это не знаешь…

Все молчали
И даже ребенок затих,
А бульвары Москвы
И ее мостовые
Стали фильмом,
Но снятым всего для двоих,
Слишком личным,
Чтоб видели это чужие

Примиренье –
Не панацея от ран,
От того, что с судьбой
Мы давно примирились,
Только больше добавило
Горечи нам
Как бы искренне
Оба сейчас не молились…

Нас несло
По прозрачным, как слезы, волнам,
Ты сказала –
Какими ж мы чистыми были! –
Но сейчас ощущенье –
Как голая в храм
Я вошла…
И меня, понимаешь, простили…!

Поздно каяться -
Худшего я не найду,
Водки хочется –
Правильность просто постыла
Ты в России
Прошел испытанье в аду
И тебе уготовано небо,
Мой милый!

Не за лагерь,
Так думают лишь дураки,
А за то, что пусть многое
С нами не сбылось,
Не сбежал ручейком,
Из бурлящей реки,
А река – это жизнь,
На земле, где ты вырос

Мы живем и не знаем
Что будет и как
В мясорубке не сделаться
Жертвой закланий
И меня обожгло осознание –
Так,
Жгла крестившихся
В стужу вода Иордании.

Осознание истины
Жившей во мне
Лишь расплывчатой дымкой
По недрам сознанья -
Отношение к людям,
А значит стране,
Как кирпичиком
Нашего общего здания

Половинки и битые –
Вовсе не хлам,
Ведь больнее сосудики –
Часть организма,
Составляют с здоровою кладкою
Храм,
Тот, который имеет название –
Отчизна

Я не создал, что должен бы
Раньше не смог
И за слабость
Себе не ищу оправданья,
Эта женщина, кто ты –
Судья иль пророк,
Божий дар,
Или все же Его наказанье…?!

И пытаясь осмыслить
Весь пройденный путь,
Средь возможных путей,
Если были такие,
Мне внезапно открылась
Возможность взглянуть –
На себя
И свою сопричастность к России –

На кого там нам сетовать -
Мы же живем!
Только как…?
Нас за это потомки рассудят,
А страна –
Мой родной и разломанный дом
И соседи,
Спешащие в сутолоке люди!

Вот он, правда, не Хилтон,
Но звездный отель,
На – ребенка,
Я как-нибудь доковыляю,
Разболталась,
Ты, бабе уставшей, не верь,
Только ванна
Сейчас мне покажется раем.

А под утро,
Я вдребезги пьяный ушел
И разбитый,
До боли нелепым весельем,
Пробудившись,
В кармане купюры нашел
И записку –
Не злись, чтоб не умер с похмелья!