Порою в самом ранимом месте...

Ах, не стреляйте в меня луною
да не гоните меня до леса;
моей израненной головою
во чистом поле играет пресса,
по морде лупит да метит ближе,
туда, где сердце с душою вместе;
ну а выходит то болью ниже,
порою в самом ранимом месте…
И если только прикрыть руками,
бежать, пригнувшись, лишь холка кверху;
но я с рожденья больной ногами,
смогу ль пройти поражений веху…

Да погодите, ну что ж вы, люди,
плохого я ничего не сделал;
добро готов был нести на блюде,
оно уже до любви поспело…
Оно уже налилось плодами;
желанье – страсть, а бесстыдство – иное,
эх, я смотрел бы в него годами,
как в это небо твоё голубое…
А там на лике безлунной ночи
лучом звезды распласталось тело;
- чего дрожишь, ну, кончай короче,
ведь ты такой же любви хотела…

Такой, чтоб край, и всё дальше к речке;
на дно залечь да утешить думу
об убиенном вчера человечке,
а хочешь, мысли легонько сдуну
холодным ветром, январской стужей,
и залечу, залижу все раны,
я отдаю понемногу душу и наполняю собой стаканы…
Да чтоб напиться, сбегутся вскоре;
оплачен стол и заказано место…
Пошли их к чёрту, айда на волю;
там будет больно, но интересно…

Лишь не стреляйте в меня луною
да не гоните меня до леса;
мой старый Бог, я рождён Тобою,
к чему здесь эта постылая пресса…
По морде лупит да метит ближе,
там, где любовь и надежда вместе;
а вышло так, что удары ниже,
порою в самом ранимом месте……