Май

Я сижу на заледеневшем бордюре. Кто-то подстелил мне обрывок картонки, но мне все равно холодно. Рядом со мной лежит кусок сосиски, но я такое еще не ем. Я - маленький. Я настолько маленький, что даже не знаю кто я - мальчик или девочка? Зато я уже знаю, что я - котенок. Так все говорят: ой, какой котенок! Интересно, какой?
Я сижу на заледеневшем бордюре и смотрю на ботинки и сапоги, которые проходят мимо меня по тротуару. Ботинки мне нравятся больше - на них есть шнурки. Они смешно завязаны бантиками. Если бы у меня были длинные лапы! Я бы с удовольствием потрепал эти бантики. Но лапы у меня короткие. Кажется, я проголодался. Но сосиски я не ем. Они - не вкусные! Интересно, куда спешат все эти ботинки? Некоторые из них останавливаются возле меня, чтобы подразнить меня своими бантиками. Ну, ничего! Я вам всем задам, когда у меня вырастут длинные лапы.
Я попытался улечься и задремать. Но на картонке - холодно. Не май месяц! Так сказали коричневые сапоги на толстой подошве с настоящим мехом. Наверное, я все же задремал. Устал, проголодался, замерз и заснул. Опять же, эти бантики перед глазами болтаются. Я свернулся комочком, представил большую, мохнатую, теплую и очень вкусную маму и заснул. Мне приснился Май. У него были тупоносые ботинки, почему-то со шнурками, но без бантиков, простуженный, хрипловатый голос и большие, горячие ладони. Май положил меня в свою перчатку и унес туда, где тепло. Мамы там не было, но был подходящий плюшевый Зверь. Лохмтый. Май так и сказал: держи, Зверь, котенка. Это про меня, как я понял. Май куда-то ушел, а я остался лежать на мягком животе у Зверя. Только он меня не держал: у него же лапы не настоящие. Зато большие.
Май принес молоко в блюдечке. Он поставил блюдечко на пол, снял меня с живота Зверя, примостил к блюдцу и ткнул в молоко носом. Я чуть не задохнулся! Разве ты не видишь, что я еще маленький?! Кажется, теперь заметил. Май посадил меня обратно на пузатого Зверя, взял в руку блюдечко и стал макать в него пелец, давая мне его облизать. Я сразу же понял, что это молоко, хоть оно было другое, не мамино. Теплое, белое, душистое, вкусное. Я лизал Маю палец, пока у меня не свело язык. А потом я растянулся на пузатом Звере и заснул. Против своей воли. Я даже не смог сказать Маю спасибо...
Проснулся я оттого, что мне стало сыро. Кажется я написал Зверю прямо на его мягкий, плюшевый живот. Мне стало очень неудобно перед Зверюгой. Но он молчал. Интересно, что скажет Май? Май сказал, но не мне. Он сказал в трубку: хорошо, я скоро буду. Он что-то сложил в сумку и подошел ко мне. Я посильнее прижался к мокрому брюху Зверя, чтобы Май ничего не заметил. Май взял Зверя, осторожно, чтобы я не свалился, прижал его к себе и вышел на улицу. Мой обрывок картонки все еще лежал на заледеневшем бардюре. Май осторожно положил зверя на эту картонку и сказал: держи, Котенок, зверя. И ушел. Я лежал на мокром брюхе Зверюги, впившись в него коготками (Май же сказал - держи!) и смотрел вслед майским ботинкам со шнурками без бантиков. Я долго думал - почему ушел Май? Вдруг он рассердился, что я написал на Зверя?! Но я же не нарочно. Прости меня, Зверь.
(фото Санди "В мире детских снов")