Семейный вечер

Румяные от мороза, счастливые от игры, дети вбежали в прихожую маленького серого домика. Снаружи домик был похож на сараюшку, робко пристроившуюся в конце темной аллеи безлюдного парка. Не знающий здешних мест человек даже не обратит внимания на черное пятно, обугленное зимними лучами заходящего солнца, настолько оно было скромным, невзрачным, бесформенным. Вокруг домика возвышались грозными гигантами елки, местами закутанные в теплую белоснежную вуаль. Они нависали над крышей верхушками, скрытыми в зимней пелене, ветвями терзали оконные рамы, и в тишине мглистых сумерек пролетало скрипучее эхо соприкосновения живого дерева с мертвой древесиной.
В окнах горел свет, яркий, согревающий. Дети скинули кургузые шубы, мокрые валенки и устроились на плешивом ковре перед скособоченным диваном. Они смеялись тем наивным детским смехом, лишенным любых ноток отчаяния, душевных бурь, томительного ожидания неизвестного. Дети только что слепили снеговика, большого белого друга. Они гордо водили вокруг него хороводы, пели песни, зазывали играть в снежки. Особо меткий стрелок попал безоружному снеговику прямо в нос, сломав морковку пополам. Другую морковку мама не дала. Нечего переводить продукты на всякую ерунду. Поэтому белый друг стоял, подбоченившись, в тени елового сада и гордо сверкал в наседающей темноте поломанным носом.
Мама стояла у плиты, домашняя, мягкая, родная. Она помешивала ложкой суп, отсчитывая каждый новый круг. Готовила по особому рецепту, передававшемуся из поколения в поколение в этой семье. Рецептом супа гордилась вся родня, и как бы ни просили знакомые поделиться технологией приготовления, секрет не раскрывался, а особо любопытных знакомых больше не приглашали на семейные посиделки никогда.
Мальчик задрал штанину и стал показывать брату боевое ранение, полученное во время схватки с врагом. Врагом оказался трухлявый пень, уютно спрятавшийся под шапкой сугроба, на который мальчик налетел утром, когда гонялся за сестренкой по обрамленному снегом парку. Его младший брат оценил отвагу мальчика и решил отомстить пню следующим же утром.
Девочка сидела тихо и рассеянно слушала запальную беседу братьев, не принимая в ней никакого участия. Мыслями она была далеко, где-то очень далеко, она сама не знала, где. Это была другая страна или даже другой мир, настолько сильно он отличался от тенистого парка, заброшенного на окраину жизни, и их маленького жилища, такого маленького, что приходилось делить комнату с братьями. Ее новый мир был полон ярких красок, не белых и не серых, но жизнерадостных и веселых. Там было много солнца, искрящегося в лазурных волнах, тлеющих у песчаных берегов. И в этом мире было так уютно, так тепло, так спокойно и так далеко от снежного отшельничества, в котором оказалась ее семья. Девочка сидела на ковре, а в мыслях она бежала по пляжу, чуть касаясь молочной пены прибоя. Ветер шелестел в волосах и сдувал нелепую тоску, охватившую ее, когда брат сломал нос снеговику. На пляже барахтались братья, пуляя друг в друга комочки влажного песка. Мама сидела под блестящим зонтиком и зорко следила за детьми-сорванцами, готовыми в любой момент ринуться в бой с водной стихией.
А мама тем временем варила суп, медленно помешивая ложкой жидкое варево. И когда от очередного хвастливого выкрика сына она сбилась со счета, она посмотрела на своих детей, трех маленьких человечков, занятых каждый своим делом на потертом ковре. Они еще слишком малы, чтобы почувствовать, как же здесь холодно, в этом одиноком парке, в этом одиноком доме, окруженном одинокими елками. А может быть, они уже чувствуют гнетущую пустоту. Только бы они держались вместе. Слышите меня? Держитесь вместе, всегда, везде, беззвучно кричало мамино сердце, разрываясь от снежно-еловой темноты, окружавшей маленький домик на краю парка.
- Суп готов, - устало сказала женщина.