Как ты жила? Рассказ в стихах

1993 год. Декабрь.

Шагов, спешащих, лёгкий гул,
Сидящих воробьёв спугнул.
Одна особа торопливо
Домой стремится боязливо.
Морозно, сумерки давно,
И в проходном дворе - темно.
За плечи кто-то вдруг хватает,
К стене холодной припирает!
В глаза – фонарь, ладонь – к губам:
«Давно мы ждём красивых дам!
Не рыпайся, от холода – сердиты!»
Рвут сумочку из рук бандиты,
В карманы лезут, под пальто,
Мала добыча, всё - не то…
Один подонок рассуждает:
«Зачем нам бедных мир рожает?
Придётся взять с неё другим,
Для женщин - самым дорогим!»
Подходит, гад, нахально жмётся,
В руках, постылых, юбка рвётся,
А двое держат, и, притом, –
Не пикнуть ей с зажатым ртом!
Возник вдруг голос чей-то в драме:
«Эй вы, хмыри! Ведь, больно даме!
Я волей божьей дам совет:
Вы извинитесь и – привет!»
Во тьме зачатки силуэта
Видны от автора совета.
Насильники к нему спешат,
С прохожей больше не грешат.
В кольцо берут, пинки, удары,
Их методы довольно стары:
«Фуфло–защитник, твою мать,
Тебе ль советы раздавать?»
Здесь сумрак яркий свет дырявит,
Старшой бандит тогда корявит:
«Машина! Видимо – менты!
Давай закручивать винты!»
Три тени дёрнулись и… скрылись,
В задворках, дальних, растворились…
Она - к заступнику спешит,
А тот - недвижимо лежит…
Подходит «москвичонок» частный,
Он освещает миг ужасный:
Особа силится поднять,
Кого вот только – не понять:
Лицо в крови, а одежонка –
Лохмотья, - рванная стежонка,
В заплатах старые штаны,
И вид – ну, как у сатаны!
«Куда – в милицию, в больницу?
Садитесь в эту «колесницу!» -
Водитель добрый, повезло,
Не все ещё разносят зло!
Он бедной даме помогает,
Шпану отчаянно ругает.
Всё. Сели. Женщина с тоской:
«Вы отвезите нас домой,
Я рядом здесь, у поворота,
Пускай на мне висит забота»…

Бродяга ватой держит бровь,
Но запеклась, похоже, кровь.
Брезгливо хмурится хозяйка:
«Ну, кто такой, - поди, узнай-ка!
Не скажешь, будто, что - алкаш,
И много лет тебе не дашь,
Но выглядишь как бомж со свалки, –
Лет сто не видел ты мочалки!
Тряпьё своё давай снимай
И ванну нашу - занимай!
Там мыло банное увидишь,
Себя шампунем не обидишь,
Пока в шкафах пороюсь я, -
Что там оставили мужья.
Хоть замужем была два раза,
Но не везло мне как - от сглаза!
Да ладно, будет говорить,
Иди себя в воде мочить»…

Вопросов нет и нет ответа,
Что испытала ванна эта!
Он - чист. «Господь, благодарю
За милость добрую твою!
Смотри, ещё бельишка нажил,
Да, несомненно, бог уважил!
Бела рубаха, ох бела,
Кальсоны в стрелку, - ну, дела!
Не ново всё, но благодатно,
Свежо, наглажено и знатно!»
Оделся, в комнату прошёл,
Но никого там не нашёл.
Растерянно взирает, стоя,
Блаженство тихого постоя:
Хорош домашний интерьер
От мягкой мебели, портьер!
Большой ковёр пол застилает,
Тепло тонов - глаза ласкает,
А на диване, без забот, -
Лежит пушистый, рыжий кот!
Всё волшебство земного рая
Стоит бродяга, созерцая…
Она в дверях: «Другой расклад!
Теперь себе ты будешь рад!
А, ну-ка, дай поближе глянуть,
Самой себе хоть чуть воспрянуть!»
Подходит. Удивлённый взгляд
Хватает жадно всё подряд.
Ладонью по лицу проводит,
С трудом слова язык находит:
«Не может быть! Ты кто, - святой?
Твой лик глубокий, не земной!
Как будто что сошёл с иконы,
Познать мирские все каноны…
Какие тонкие черты!
С ума сойти…Так кто же ты?»
«О, женщина! Душой своею
Ты видишь в - глубь! Но я не смею
Тебе внушить, что - ангел я,
Большую тайну сохраня!»
В глазах огонь и даже – жутко…
«Да успокойся, это шутка!
Мирской я, слабый человек,
Скитаюсь, просто, целый век,
А сон про «ангела» мне снится,
Когда в грязи неважно спится!
Кто раньше был, убей, – забыл!
Но грязи нет, я грязь отмыл!»
И вот они уже смеются,
Спокойно за руки берутся.
«Ну, ты – артист! И всё же нет, -
Расскажешь мне про свой секрет!»
Здесь в действо божество вступает, -
Из смежной комнаты вбегает,
Свети господь ему, свети! -
Ребёнок малый, лет пяти.
Стоит девчушка, чуть смущаясь,
Глазёнками с «чужим» встречаясь,
И вопрошает детский глас:
«А дядя будет спать - у нас?»

Тепло, вкушая, и усталость,
Забылся наш скиталец малость…
Пружинист бархатный диван,
Разлёгся, как вельможный пан!
Ночлег не плох, желудок сытый,
Гнилой мирок пока забытый,
Бьёт полночь на стенных часах,
И он почти - на небесах…
Она заходит и садится,
Какой здесь сон, совсем не спится!
Так тянет – можно умереть,
При лунном свете лицезреть,
Сей лик блаженный и прекрасный,
Такой таинственный…и страстный!
Склонилась, нет держаться сил,
«Бог» притягателен и мил,
Щекой касается губами,
Пальцами, нежными словами,
Сильнее, глубже этот транс,
Немого чувства шаткий шанс…
От дремоты очнулась «святость»,
Такая скромность, непредвзятость,
Из глаз испуганных разит,
А сам предчувствием сквозит:
«Ты хочешь мне доставить радость
И дать понять, какая сладость
Идёт от женщины земной? -
Желаешь лечь сейчас со мной?
Весь – твой! Противиться не смею,
Я сам хочу, но не умею
В полнейшей мере «это» - дать…
Однако, страстно жажду - знать!»
«Ох, мой артист! Ну, что ответить?
Вот подфартило счастье встретить!
Быть может мимолётное,
Слепое, искромётное…
В театр «двоих» играть – согласна!
Пусть - несерьёзно, пусть - напрасно!»
Халат снимает и луна
Спешит обнять её с окна.
Он привстаёт, слюну глотая,
Глазами карими хватая
Округлый мрамор зрелых форм…
Нет, хороша, без всяких норм!
В осанке женственность и стройность,
Здесь и кокетство и достойность,
Какую «тюльку» гонят нам,
Что мог сдержаться тот Адам
От страсти и любовной муки!
Кладёт на талию он руки,
Завлёк и валит на диван!
Пока в «делах» ещё - профан,
Но кое-что уже умеет:
Закончить сразу - не посмеет!..
О, эти ножки… эта грудь…
И плечи, плечи, не забудь! –
Всё изучить и досконально,
Без спешки, точно… и - детально!
Лицо…вот шея… тут живот… -
Весь извертелся, «полиглот»!
Потеря памяти – «язычна»,
Всё – языком! С причмоком, зычно…
Не стоит над мечтой радеть,
Ей можно запросто владеть!
Целует смачно, мягко давит,
Он наслаждение - доставит!…
Есть неразгаданный ответ:
Хотел бы видеть лунный свет –
Под одеялом, – что за дело?
Вот шерстяное отлетело, -
Там плотью плоть совсем накрыта!
Обычных ласк пора забыта,
Скрипит диван и сдержан стон,
С пружиной старой в унисон.
Светило за карниз уходит,
Смущаясь, места не находит,
А тьма бесстыдная, уж здесь,
Спешит к двоим в постель залезть!
Почти что мрак, лишь только звуки:
«Прижми сильней, покрепче руки,
Старайся глубже… да, вот так,
Лови мой восходящий такт!»
Потом восторженные всхлипы,
То слабый крик, то просто сипы,
В конце куда-то повело
Протяжное, глухое: «О-о-о!»
Такое длинное, грудное,
По всей Вселенной проходное:
«О-о-о женщина, да я распят
Тобою с головы до пят!
Такое чувство, как витаю
В пространстве, преподобном раю-ю!»
( Вновь «ангел» - в рай? Пускать нельзя, -
Он здесь освоился, друзья!)

Лежат, расслабленно целуясь,
О внешней жизни не волнуясь,
Притушено ночное бра,
Приостановлена «игра»…
«Ты знаешь, любопытство гложет,
Пусть не тактичное, быть может:
Жила как раньше ты, и с кем?
Хватало в сексе ли проблем?»
«Ну, это – целая эпоха!
Где хорошо, но больше – плохо,
«Зелёный змей», порочный круг,
Мозоли на суставах рук…
С мужей не ведала я толку,
А надрывала только холку,
Чтоб как-то жить своей семье
В российской нашей кутерьме!
Мой первый муж лечился дважды,
Всё ж обнаружили однажды
Его застывшего в снегу,
И вспоминать-то не могу…
Теперь уж, думаю, без спешки,
Подружка, щёлкай ты «орешки».
Ищи солидного, пусть он, -
Блюдёт надёжности закон!
Жила недолго я в заботе,
Ни где-то, прямо на работе,
Мой шеф нежданно подкатил,
Чем несказанно - удивил!
Пусть лысоват, брюшко и годы,
Да где уж ждать другой породы,
Зато имеет вес и власть,
А это вовсе не напасть, -
Редактор областной газеты,
Статьями коей все раздеты!
Сама я тоже журналист,
Всегда верстаю первый лист,
В контакте постоянно с «главным».
Тем обстоятельством забавным
Судьба нас вместе и свела:
Он – предложил, я – приняла!
Сначала было всё неплохо,
Откуда ждать ещё подвоха? –
Дочь родила, в семье – уют,
За это многое дают.
Однако счастье «обломилось»,
Хотя я каждый раз молилась,
Мой муженёк второй – запил…
Ну, как набраться бабе сил?
Тоски сильнее не узнаешь,
А ты о сексе вопрошаешь…

Да, впрочем, от обиды раз,
Себя решила на показ,
Представить в свете сексуальной
И в ситуации реальной!
Прошедшим летом, вышло так,
Нас с мужем, пусть он и м… дурак,
В круиз по Волге пригласили,
Где освещать «заплыв» - просили.
Не просто отдых, «бизнес–тур»,
С подсчётом бешенных купюр!
Затея, вроде, власти местной,
Да нашей мафии известной,
Мол, - область надо развивать
И деловых всех - созывать!
Должна и отразить газета
Перипетии все «совета».
Понятно – мужу всё равно,
Он деградировал давно,
Мозгами шевелить накладно,
Напиться в волю – это ладно!
Но я - без патологии,
И спец по «трепологии».
Блокнот, магнитофон карманный,
Так, где наш теплоход, желанный?..
У трапа - пёстрая толпа,
Поправив шляпку чуть у лба,
Я со своим кретином вместе,
«Варюсь», знакомясь, в этом «тесте».
Компания солидная
И вне сомнений – видная:
Крутые парни – бизнесмены,
Из нашей молодецкой смены.
Во взгляде наглость и напор,
Нахально пялятся в упор!
При них красивые подружки,
Легко одеты, как игрушки,
В походке – явный «выпендрон»,
С расчётом на мужской урон.
А вот – директора седые,
Их бабы рядом очень злые:
Толста-то талия, толста,
И весом бабоньки - до ста!
На этом фоне не робею
Спортивной формою своею.
Смотри, да это из властей,
Стоят «патроны» всех мастей!
Со многими уже знакома, -
Статей, набитая оскома, -
Вот «голова» губернии,
Его чины «дочерние»:
Три зама, финансист смазливый,
Какой-то консультант сопливый,
Начальник силовых структур, -
Здоровый дядька, самодур!
Два импотента с облсовета
(Изжили их в октябрь со света, -
В столице настрелялись всласть
И разогнали эту власть.
Конец советского бедлама…
Теперь, вот, Дума – наша мама!)
Глава администрации,
Без всякой профанации, -
Красив, породист, в меру молод…
В глазах сквозит надменный холод,
Но гонор, видно, напускной:
Когда стоит вблизи со мной –
Косит на ножки, бюст и шею,
А я назло от взгляда - млею!
Природы вижу перевес –
В глазах уже играет - бес!
Позвольте, где ж его супруга?
Как выпала она из круга
Стоящих кучкой светских дам?
«Она - на море!» - шепчут нам.
Мол, отдыхает «леди» в Сочи,
Как будто нет ни средств, ни мочи
Канарскую путёвку взять,
Темнит, конечно, эта знать!
Ещё отчалить не успели,
А от жары уже сомлели;
Шампанское со льдом несут,
Какая расторопность тут!
Всё предусмотрено и чинно,
Обычно, буднично, невинно.
В руках – бокал, муж два берёт,
Незамедлительно их пьёт.
Опять мне выпала рутина –
Вновь приобщается, скотина!
А впрочем, что я? Наплевать,
Хоть здесь не буду воевать.
Захочет – всё равно нажрётся,
В «халяву» где ещё придётся?
В каюту брошу, дрыхнет пусть,
Тогда уж вечерком пройдусь:
Коктейли, музыка, банкеты,
Держитесь господа кадеты!..
Прошли часы, сценарий сбылся:
Супруг достойно отключился.
Себя осталось утешать
Пойти наверх и подышать.
Стою на палубе. Прелестно!
Я отдыхаю полновесно!
Вокруг, в закате, ох, и - виды!
Что позабудешь все обиды:
Холмы и контуры церквей
России златоглавой всей!
Плывут куда-то берега,
Леса, пахучие луга,
Простором душу наполняет,
Вечерним ветром опьяняет…
Буравит воду теплоход,
Внизу тусуется народ, -
В «кают–компании» собрались,
Уже изрядно «поднабрались»…
Гляжу – в упавшей темноте
Подходит человек ко мне.
Рубашка, галстук, сам – высокий…
Наш губернатор одинокий!
В иллюминации огней
Чуть удивлённый взнос бровей:
«Вы здесь? Одна? В тоске и скуке? –
На парапет кладёт он руки,
Вдыхает тоже свежий бриз, -
Вам не по нраву наш круиз?»
«Да что Вы! Я бы не сказала!
Немного только, вот, устала
От заседаний и речей
Официальной части всей!
И с мужем, знаете, проблема,
Что говорить, банальна тема:
Идти на бал, а он – «готов»,
Отдался власти пьяных снов!»
« То не беда, какое диво!
Позвольте пригласить учтиво
Со мной в компании одной
Побыть внизу часок – другой.
Поговорим и потанцуем!»
«Согласна! Только мы рискуем
Попасть под взоры женских глаз,
Что «слепят» сплетницы из нас? –
Вы на виду у всех! За Вами -
Следят с распахнутыми ртами!»
«Да что Вы! Их амбиции
Дошли до той кондиции,
Когда с вина про всё – забыли!
Они уже от танцев в «мыле»
И лапают чужих мужей.
Тем тоже - не «свои» нужней!»
Спустились вниз. Все веселятся.
Да, есть над чем здесь посмеяться!
Но кавалер меня берёт
Под руку, танцевать ведёт…
Потом сидим, коньяк смакуем,
Как голубки вдвоём воркуем…
Вхожу я незаметно в раж,
Лишь не по нраву антураж:
Он с интересом смотрит, вроде,
А я ещё - не на «заводе»…
Себя бы надо показать –
Оркестру танго заказать!
Аккорды первые, за руку
Его беру, чтоб выбить скуку.
Все - расступились. Эх держись,
За всю мою былую жизнь!
В обтяжку юбочка и стройность –
Для танго первая достойность,
Я заправляю, я веду,
У всей «толкучки» на виду!
Вот - поворот, щеками жмёмся,
Наклон и снова - повернёмся!
Мой кавалер не новичок, -
Он вертит здорово «волчок»!
Мы как по нотам танец пишем,
Речей восторженных не слышим,
А там примерно говорят:
«Какая пара! Что творят!»
Последний такт, аплодисменты,
Ловлю блаженные моменты…
Глава администрации, -
Я от него - в прострации!..
Разгорячёно так взирает
И комплименты мне «втирает»…
Нет, форму надо соблюсти, -
Себя в порядок привести.
Я извиняюсь и шагаю
Среди кают подальше к краю.
Здесь, где-то, - женский туалет!
Дверь приоткрыта, вижу свет…
Вхожу. Однако, камбуз - это!
В нём атмосфера разогрета,
Но пусто, не встречает кок…
Наверно где-то рухнул с ног!
Я с интересом озираюсь,
Огромным тортом восторгаюсь!
Забыт, бедняга, на столе…
Его надежды - на нуле!
Попробовать кусочек, что ли?
В моей его отрезать воле!
Уже примерилась, как вдруг
Большой отведала испуг,
За голос сзади: «Не спешите!
С учётом на двоих - вершите!»
Я обернулась – губернатор!
По резке сладостей – «новатор».
Стоит с улыбкою в дверях,
И на каких теперь ролях?..
Подходит, смотрит. Очень вкусно,
В цветах торт выложен искусно,
Он зразу кончиком ножа
Снимает розу, как свежа!
Беру губами осторожно,
Так и порезаться не сложно!
Глотаю чудный аромат
Со вкусом дорогих помад.
Глаза закрыты, только боже, -
Он розу проглотил бы тоже:
Его язык спешит в мой рот,
Но розы нет и нет хлопот!
Да что я, - он меня целует!
Бес спроса, запросто - ворует,
И обнимает, вот нахал…
А потом пахнет, как пахал!
Я вырываюсь, я не шлюха,
Что, нет на это даже - нюха?
Меня никто - не победил!
Тянусь к двери – опередил…
Прижал и лязгает засовом,
Старается задобрить словом:
«Простите, я влюбился в Вас…»
Простой поток банальных фраз!
Припал к губам, опять лобзает,
При этом юбку поднимает,
Руками что, подлец, творит,
Нашёлся тоже фаворит!
Но соблазняет так умело,
Что непослушно стало тело.
Слабеют ноги, зуд в сосках,
Набухли вены на висках.
В последних силах собираюсь,
С трудом, но как-то упираюсь,
«Вы что? Сейчас я закричу!»
Его по рёбрам колочу,
Пытаюсь укусить за ухо,
Отматерить, но в горле - сухо….
Не уступаю, но… сдаюсь, -
Себе, однако, признаюсь.
А плоть его в меня заходит,
И так приятно – скулы сводит,
Блаженно веки тянет вниз,
И тает, тает мой каприз!..
Пальцами в шею уцепилась,
Губами в губы нежно впилась,
Ногами обхватила в крюк
Те бёдра, что уже без брюк…
И стоя всё, - невероятно!
Любовь такая не понятна,
Но мыслить вовсе не досуг
В объятьях этих сильных рук!
Зашлась! От страсти – разрывает!
И он усилий не скрывает, -
Спиною в дверь от тактов трусь…
Немного больно, оттолкнусь
Вперёд... О, бог, - перестаралась!
Нас повело, от страха сжалась:
Мы падаем! И надо ж, чёрт,
На низкий стол, где замер - торт!…
Прилично - вляпались! И всё же
Ему обходится дороже, -
Он в торте по уши лежит,
А мною верхний ряд обжит.
Да - а, поза - сверху… Презабавно!
Я такты продолжаю плавно,
При этом слизываю крем
С его ушей. И нет проблем!
Он тянет липкие ладони
К моей груди, в призывном стоне,
И мажет, мажет кремом грудь,
А губы? Губы - не забудь!
Я наклоняюсь, я ласкаюсь,
И сладким телом прикасаюсь,
Даю лизать, о, боже мой,
Немыслимый восторг какой!..
Он хочет сверху? Что ж, извольте:
Теперь и я с ушами - в торте!
Хороший получился кекс,
Вот до чего доводит секс!
«Нажми!» - кричу любвеобильно,
А кто-то в дверь колотит сильно:
« Там кто закрылся, твою мать,
Нам торт приказано подать!»
Но мы глухи, мы плохо слышим,
В порывах только громко дышим,
Пришли бы чуточку поздней,
Сейчас не можем, хоть убей!
« Темп увеличь ещё немного», -
Прошу я молодого «бога».
Минута близится и вот
Любви предвиденный исход!
Ловлю бесценную истому,
Почти от счастья впала в кому…
Глава администрации,
Я от него в прострации!..
Вся перемазана одежда,
Уйти «в тихую» - вся надежда!
Вдвоём гадаем у дверей, -
Стоит ли кто ещё за ней?
Беру торта комок приличный, -
Для маскировки он отличный,
Что ж, мизансцены я люблю:
Как губернатору - влеплю!
Одни глаза моргают зорко,
Меня сверлят довольно колко,
Рука же тянется, - бросок,
В меня летит другой кусок!
Не зги не вижу… значит - квиты!
Глаза пока ещё забиты,
Но дверь распахнута, вперёд,
Наш губернатор смело - прёт.
Выходим. Два официанта!
В руках у них открыта «фанта»,
«Да сколько ждать…» и рот открыт,
Зрачки на выкат, смысл забыт.
У одного беру бутылку
И под свою «сушу» ухмылку.
Из горла пью, «а где стакан»?
Но слов не слышит истукан!
Потом солидно так, без спеха,
Идём, почти давясь от смеха,
В свои - каюты, кончен бал…
Наверно слушать ты устал?»

«Рассказ, скажу! – привстал бродяга,
Уж коли муж по сексу скряга,
Предпочитает ласкам спирт, -
Оправдан твой круизный флирт!
И что, вы больше избегали,
В контакте быть, из чувств морали?»
«Удобней было избежать,
Но так хотелось обожать
Друг друга снова без оглядки,
Что изменили мы порядки
И отдались любви на мах,
Отбросив стыд, забыв про страх!
Причём где попадя, так страстно,
Слегка распущенно, но классно!
В любовном откровении –
В машинном отделении,
То в шлюпке, за бортом висящей,
В какой-то позе веселящей,
На каланче, на берегу…
Воспоминанья берегу…
Сам понимаешь, - после «тура»
С ума сходила, словно дура,
Но не звонил, - полно забот,
Я в тайне сделала аборт,
Под зад дала родному мужу,
Теперь одна, и в дождь, и стужу,
Другой редакции агент,
Не те уж дни, иной момент…»

Спит город наш, заиндевелый,
На крыши снег ложится белый.
Вот в этом, тысячном окне,
Обнялись двое в томном сне.
Но в звоне первого трамвая,
Пространство ночи разрывая,
Встаёт опять унылый день,
В который втягиваться лень.
Всё приходящее не вечно,
Они прожили ночь беспечно,
Он - не останется, увы,
Мужчины в этом не новы…
А женщина? Её уделом –
Душой корячиться и телом,
Постылый мир в плену сует,
Ей, бедной, выбора-то нет!
Надежда – Бог. Придай ей силы,
В «болоте» лёгкие настилы
Хотя бы брось под ноги ей!
И накорми, и обогрей.