Расточительная Кровь. Федерико Гарсиа Лорка

Я не хочу на нее смотреть!

Луна распахнута,
И лошадь среди туч застыла
И серая арена сна
За жидкою оградой ивняка.

Я не хочу на нее смотреть!

Как часто моя память истлевает.
Раскроется жасмин
И дышит детской белизною.

Я не хочу на нее смотреть!

Корова извечного мира
Жует его грусть и горечь,
По морде потоки крови
Текут и в песок уходят,
Большие быки Гисандо,
Единство камня и смерти
Два века мычат и сыты
 Уж тем, что врастают в землю.

Нет.
Я не хочу и на них смотреть!

Стоит как скала Игнасьо
И смерть за плечами носит
Искал он рассвет, но тщетно,
Рассвет не приходит ночью.
Искал он надежный профиль,
Но сон надежду развеял,
Искал он красивое тело,
Нашел лишь потоки крови.

Не говорите мне, чтобы я на них смотрел!

Я не хочу ощутить
Как сила их иссякает;
Струя, освященная им
Натянута и распростерта
На коже и на вельвете
Толпы, жаждущей зрелищ.
Кто крикнул мне, чтоб и я обернулся!

Не говорите мне, чтобы ее он увидел!
Глаза его были открыты,
Когда приблизился рог,
Но жуткие матери
Уже приподняли веки
И силою стад животных
Был воздух наполнен тайной,
Достигшей быков небесных,
Возниц их туманов бледных.

Не было принца в Севилье
Что мог бы с ним сравниться,
И меч его был не меч
И сердце иначе билось.

Была как львиные реки
Его великая сила
И мраморным торсом смотрела
Черта его – благоразумье.

Покров андалузского Рима
Голову его золотил
И смех его был благовоньем
Смесью ума и соли.
Какой великий тореро вышел на площадь!

Великий горец с отрогов!
Изнеженный колос!
Какие острые шпоры!
Какая нежность росы!
И блеск, словно вышло Солнце!

Но был ужасен итог
Сумрачной бандерильи!
И сон бесконечный его
Уже под мхом и травой,
Вскрывающий дряблыми пальцами
Цветок головы.

Уже его кровь поет:
Припевы болот и лугов заливных,
Проскользнув меж рогов червяков,
В туманах  бездушных дрожжит,
Распластанный сотней копыт
Как длинный, темный и грустный язык
Вблизи Гвадалквивира звезд.

Ай, белые стены Испаньи!
Ай, черный бык горя!
Ай, текущая кровь Игнасьо!
Ай, соловей его вен!
Нет.

Не хочу я на нее смотреть!

Ибо нет чаши, вместившей всю кровь,
И ласточек нет испивших ее,
И нет инея света уже подо льдом
И пения нет, ни лилейных рек,
И нет ни стекла, что покрыло б ее серебром.
Нет.

И я не хочу на нее смотреть!