16. Сходка

Собрало нас сюда не что иное, как
 сознание невозможности всех условий, в
 которые поставлена русская жизнь вообще
 и студенческая в частности...
 Из петиции казанских студентов
 4 декабря 1887 года

 В Москве или Казани,
 нафабривши усы,
 преподают казаки
 историю Руси.
 Студентов кони давят,
 и, сжата в пятерне,
 нагайка смачно ставит
 отметки на спине.
 И что призыв к прогрессу,
 и что наивный бунт,
 когда в нагайке весу,
 пожалуй, целый фунт.
 Нагаечка, нагайка,
 казаческая честь.
 В России власть – хозяйка,
 пока нагайка есть.
 И против нагаек,
 штыков,
 государственной страшной махинищи
 студенты,
 мальчишечки.
 Но если боится чего-то
 такая махина,
 то, значит, лишь сверху тверда,
 а внутри – как мякина.
 От страха –
 в ручищах лабазников ломы и гири.
 От страха – цензура,
 от страха – остроги Сибири.
 Боятся суков,
 на которых сидят,
 своих же шпиков
 и своих же солдат.
 И Зимний дворец –
 как штыками утыканный торт,
 где морды сидят
 за оградой из морд.
 Гитара поет,
 притишая струну,
 в студенческой тесной каморке:
 "О, если б все морды сложились в одну
 и дать бы по морде той морде!"
 И кто-то кричит в молодом озорстве,
 заусенцы кусая:
 "Пощечину славно влепили в Москве,
 а что мы, безруки в Казани?!"
 На сходку!
 Еще не загинул народ,
 пока среди рабства и скотства
 в нем дочь новгородского веча живет –
 студенчества русского сходка!
 "Хотят кнутовище нагайки
 засунуть нам в глотку?"
 "На сходку! На сходку!"
 "Россию навек уподобить хотят околотку?"
 "На сходку! На сходку!"
 "Политзаключенных по тюрьмам вгоняют в чахотку?"
 "На сходку! На сходку!"
 "Забрали и право и власть,
 а народу оставили водку?"
 "На сходку!
 На сходку!"

 И юная лава,
 кипящая неудержимо,
 и слева и справа
 летит на Помпею режима.
 И гневно,
 упрямо
 в котле мятежа,
 в клокотанье
 Володя Ульянов
 со вскинутыми кулаками.
 И в актовом зале,
 как будто бы в зале Конвента,
 за выкриком выкрик
 взлетают несметно,
 кометно.
 "Клянитесь спасти наш народ,
 историческим рабством клейменный!"
 "Клянемся!
 Клянемся!"
 "Клянитесь,
 что в этой борьбе не допустит никто вероломства!"
 "Клянемся!
 Клянемся!"
 Инспектор Потапов,
 примите награду почетную –
 пощечину!
 И выстрел "Авроры"
 над питерскими проспектами,
 как эхо пощечины,
 влепленной в морду инспектору!
 Студенчество мира,
 лети по-казански вулканно
 на морды и мифы
 со вскинутыми кулаками!
 Уже не нагайку –
 дубинку суют полицейские в глотку,
 но ты продолжаешь
 казанскую вечную сходку.
 И юно и яро,
 отчаянно спрыгнувший с полки,
 Володя Ульянов
 бушует в Мадриде и Беркли.
 В ответ на несущие смерть
 самолеты, эсминцы, подлодки:
 от сходки студентов –
 до всечеловеческой сходки!
 Все морды планеты
 сложились в глобальную сальную морду.
 К черту!
 Тряситесь от страха,
 все морды планеты.
 Вы душите правду,
 но вам вопреки
 тот юноша –
 вечно семнадцатилетний,
 поднявший тогда
 и на вас кулаки!