Стихи

Разбойник в своём дневнике писал: «გესმის, ძმაო, რა გააკეთეს? გვირაბი ბეტონით გაავსეს ორივე მხრიდან და ყველას შიგადაშიგ დატოვეს! თუნდაც ერთი გასროლა არ გაუკეთებიათ. ეს საშიში და სისასტიკეა, მათზე ადამიანები არ ვსაუბრობთ!» «Ты понимаешь, брательник, что они наделали? Залили туннель с двух стороно бетоном, оставили всех там! Даже не стреляя. Это страшно и зверски, это нелюди!» Прочитать мог не каждый, по-грузински и не по-грузински, на таком говорил великий Берия. Шах ему рассказал, старослужащие солдаты и офицеры называли столицу Афганистана не Кабул, а Кабул с ударением на первый слог

— В КАбуле давно? — Объясняли: — В КабУле к бабуле, в КабулеЕ в кобуре! — Один раз отличившихся на боевых солдат пою сержантский состав и офицеров и прапорщиков в качестве поощрения повели в комендантский клуб в кино, где было два зала, первый и второй, они с Бирей и Узбеком, Биря морской пехотинец, сосланный, зашли во второй, были во второй колонне, пылили строевым шагом до комендатуры, которая находилась почти в центре; сидели, ждали, нет кино, вышли, смотрят, первый зал пустой, комендантский взвод под стволами отправил весь находящийся состав в военную тюрьму, наспех переделанную из пыточного центра диктатора Амина, гарнизонная гауптвахта. Задержали. Самовольный захват помещения комендатуры, приказа на первый зал от командующего ограниченным контингентом не было. В колонне были и разных родов войск, ВДВ, ВВ, «мабуты» (общевойсковые, пехота), «чёрные погоны»(связисты), «летуны» (летчики), мероприятие для всех, «синие»(ГБ, особисты), мероприятие для всех, все вооружённые, война все-таки, но без патронов. Командиров рот, дежурных по части и прочих также отвезли на «кичу», первый зал заехал весь. Старший лейтенант Сидоренко дал приказ:

— Возвращаемся в расположение части, выдаю всем боекомплект по машинам, едем штурмовать тюрьму, отбивать наших боевых товарищей, снайперам занято своё место! — Летчики позвонили на аэродром, к бою «вертушки», внутренние войска выделили «краповых беретов», Биря гордо шёл с винтовкой Драгунова в бушлате с якорями на пуговицах, нацепив на бок настоящий капитанс4мй кортик, откуда только, колонна двинулась к комендантской части, начальник гауптвахты отдал приказ пулеметчикам занять свои места, отстреливаться до последнего патрона, о кино не могло быть и речи, планировалось «Мой ласковый и нежный зверь».

— Дальше идти нельзя, — Сидор остановил броневики, сам легко спрыгнул, до драки он и лейтенант Летко были первыми, Летко потом дали «Героя Советского Союза», кавалер «Золотой звезды». — Входим в сектор, нас всех покосят!

— Немедленно сложить оружие, повторяю, — раздался в мегафон испитый голос начальника гауптвахты капитана Рожило, — повторяю, немедленно! — Подтянулись и местные афганцы, служащие Революционной армии Бабрака Кармаля, те же басмачи, только за нас, чистые душманы, насколько густую кашу собираются заварить эти «шурави».

— Подрывники нужны? — Любой уважающий себя пуштун или горный таджик отличный подрывник, это их «коронка».

— Подрывники есть, — бодро пробасил недавно окончивший саперную учебку младший сержант Мельников.

— Подранок ты, а не подрывник, — командир инженерной роты поставил его на место. — Если только собой!

— У нас гранаты имеются! — поставил в известность начальника тюрьмы Сидор.

— Кидайте! — Капитан Рожило боялся своей жены, больше никого.

— قوماندانه، موږ جنګېږو یا خبرې کوو? — спросил усатый толстяк с двумя красными звёздами в петлицах. — Болтаем или драться начнём?

— С пленными что будете делать, расстреливать? — взвился визгливый голос сослуживца Шаха рядового Беридзе, стал снимать с себя тельняшку, показывая наколки, набитые на горячеводской малолетке. Бог знает, чем бы все кончилось, если бы не в мертвую зону не ворвался запылённый «уазик» начальника штаба самой 40-й армии.

— Аааатставить!!! — закричал не менее хриплый голос. Еле разогнувшись, из левой двери вылез самый высший в то лето командный менеджер, начальник оперативной части всего Денис Турлайс, до сих пор не известно, кто его позвал, наверное, особисты. Сейчас про него пишут «фашист», стал первым командующим национальными силами Латвии после независимости, тогда не был, уважали его и всесильный командующий всем Генералов и всемогущий Громов, гвардеец. Через сорок минут офицеров выпустили, через час солдат, Рожило смущенно бормотал:

— Извините, мужики, служба, сами понимаете! — Выходили все с шутками, встречали тоже, кроме Шаха, сидел на корточках на чердаке напротив самой «губы», курил бес-траву, считая про себя «вдох-выдох», мог снять любого в радиусе точного поражения, искушение большое. «Уволюсь, — наконец успокоил себя он, — без куска хлеба не останусь, и даже с маслом.» Не думал, не гадал, через три года следующие восемь проведёт осень далеко отсюда близко к любимой Японии, собеседниками будут крепкие, неразговорчивые парни, большинство оттуда, тайга и белки, ещё через пять попадёт туда, никто не поверит, через два в незнакомую Америку после долгого перерыва со знакомыми Англией и Бельгией, походит, собственно, по волнам. В масштабе жизни одного всего ничего, быстро получилось, в личном человеческом измерении времени почти вечность, смотря в прицел, секунды застывают, Арсен успокоил.

— Ветка гнётся, пока молода, вырастет, не согнёшь, пидарастам счастье сзади, у нас с тобой все совсем впереди, биджо! — Добавил по-грузински: — Сихварули эртиа ар квдеба, цховреба шеудзлебелиа! — Одна любовь, без которой жизнь невозможна, побеждает все. — Ты не проиграл. — Киллер молча пожал ему руку, Шаббатий, который присутствовал, заметил:

— Грузины у русских святых украли! — Знаток. Вопрос, есть ли на Арбате частные дома? Да или нет? Ответите, расскажу! Про стены высотой 6,5 м, первый этаж гараж.


Ивановский Ара   23.06.2025 09:04   •   Заявить о нарушении