Странствующий рыцарь

Я вздумал написать немного,
«Дела давно минувших лет»,
Однако не судите строго –
Ведь я, к несчастью, не поэт.


Последний солнца луч исчез,
На землю сумерки упали.
Вела дорога через лес;
Деревья голые стояли.
Подков раздался дробный стук,
Копыта грязный снег месили,
Коль лето было бы вокруг,
Они б подняли тучи пыли.
Прекрасный черный жеребец
Нес всадника в плаще унылом,
И видно сразу, что боец.
Дыханье в воздухе остылом
Выходит паром из ноздрей,
Морозец к вечеру крепчает,
Укрыться хочется скорей,
Холодный ветер плащ срывает.
Близка уж ночь, уже темно,
Но ни души не замечает
Усталый всадник, и давно
На землю пену конь роняет.
Еще немного проскакать,
А там, пожалуй, заночует.
Не даст Всевышний им пропасть,
И дикий зверь их не учует.

Чу, где-то светит огонек,
Немного сбоку от дороги,
Он так расплывчат и далек.
Поводья натянув в тревоге,
Герой, вздохнув, поворотил
Коня на свет такой неясный,
И всадник из последних сил
Решил свернуть на путь опасный.
С коня герой на землю слез,
Меч вынул твердою рукою
И смело углубился в лес
Коня ведя вслед за собою.
Но что за странный огонек?
Быть может дух тот шаловливый,
Что путника не раз увлек
В кромешный ад непроходимый?
А может, лагерный костер
Купцов, подальше от дороги?
Герой проверил меч: остер,
И шаг замедлил свой в тревоге:
С чего бы честные купцы
Дороги будут сторониться?
А вдруг лесные молодцы
Решили от закона скрыться?
А если злые колдуны
Сюда на шабаш опустились
И с ведьмами в свете луны,
В пустынном месте веселились?
Но что впустую так гадать,
От этого путь не короче.
И снова принялся шагать
Он под покровом темной ночи.

Но вот землянка перед ним,
И свет наружу проникает,
А из трубы выходит дым -
Огонь внутри неё пылает.
Заходит странник. Там старик,
Отшельник от сует усталый,
На странника поднял свой лик.
«Входи же, путник запоздалый,
И раздели мой скромный кров,
Мой ужин, черствый и холодный
Всевышней волею богов
Сегодня нам определенный.
Твой конь, я вижу, изнемог;
Конюшни здесь я не имею,
Но я навес поставить смог,
И предложить его посмею».
«Благодарю тебя, отец», -
Сказал герой и снова вышел.
За домом он нашел навес -
Еловы ветки вместо крыши.
Луна над соснами взошла
И ветер северный проснулся.
Закончив там свои дела,
Он внутрь к старику вернулся.

Но не успел герой войти
И за еду свою приняться,
Его заставил вновь подняться
Звук каравана, что в пути.
Вошел дородный господин -
Купец, похоже, и богатый,
Разгладил он кафтан помятый.
Пришел сюда он не один.
«Кто главный здесь? - он вопросил,
Склонившись чуть из уваженья, -
Простите мне вы непочтенье,
Но я стремлюсь по мере сил
Людей своих быстрей устроить,
А то, в распутице дорог,
Мой караван слегка продрог -
А слабость денег будет стоить».
«Входи, почтенный господин,
Прости, что кров мой столь убог,
И рад бы был я, видит Бог,
Принять вас лучше, чем я смог,
Но я живу в глуши один,
От мира суеты подальше,
И лишь случайный гость бывает
Покой мой как-то развлекает,
И постепенно тело тает,
И я не тот, кем был я раньше…
Но что в моей вам болтовне…
Дом слишком тесен для всех вас,
И должен я в полночный час
Вам отказать, о горе мне,
Зла на меня вы не держите.
Тут для троих лишь место есть,
Прошу же, окажите честь
И обществом своим почтите».

Кивнул купец и вышел вон,
И громом глас его звучал,
Казалось, что со всех сторон.
И, наконец, он замолчал.
Вернулся он, и со слугой,
Принес тот яства на подносе,
Вина, воды кувшин-другой.
Взглянул герой в немом вопросе.
Купец увидел взгляд его
«Конечно, рыцарь, угощайся.
Так. Мне не жалко ничего,
Лишь за меня ты пить старайся!»

Сова вскричала в этот миг,
И лес вокруг заколыхался;
Внезапно помрачнел старик
И что-то рассказать собрался:
"Живу один я средь лесов,
И в час полуночный, бывает,
Всевышней волею богов
Меня виденья посещают.
И видел я в последний раз
Увы, недоброе знаменье!
На западе в урочный час
Начнется светопреставленье...
Сокрыт его смысл от меня,
Но знаю я - оно начнется,
Поднимется стеной огня,
И кровь по всей земле прольется!
Скитаться я ведь не привык,
Но здесь я тоже не останусь!
Хоть я уже совсем старик,
Уйти от рока попытаюсь".

Молчанье опустилось вмиг,
Два гостя разом замолчали,
Слова, что произнес старик,
В ушах их громом прозвучали.

И, наконец, заговорил
Купец, кивнув главою низко:
"Раз светопреставленье близко
То каждый должен в меру сил
Себя, семью спасти пытаться.
Приказ отдам я собираться,
И вас с собою б пригласил,
Когда б могли вы согласиться,
А рыцарь может пригодиться –
Его опеки я б просил,
Охраной следовать со мною».
Мотнул лишь рыцарь головою
И через силу процедил:

"...Ведет тропа моя туда,
Где гаснет золото заката... -
Один поэт сказал когда-то.
Так знай же - рыцарь никогда
Не устрашится! Ты прости,
Но если где стряслась беда –
Мой долг зовет меня туда,
И нам с тобой не по пути!"

И только пасмурный рассвет
Неумолимыми часами
Окрасил небо над лесами,
Как кровью, в предвещанье бед,
Как на восток купец отбыл,
А с ним и волхв, старик почтенный;
А рыцарь, странник вдохновенный,
На запад путь поворотил.

А тучи солнце закрывали,
И ветер с запада их гнал,
И весь край неба покрывал
Мрак наподобие вуали.
А гром гремит над головой,
И иногда лишь замолкает,
И в спину ветер лишь толкает,
Под вихря заунывный вой.

Как просто все теперь пред ним:
Добро и зло, иль ночь и день,
Сиянье жизни, смерти тень.
Воспоминанья словно дым:
И дом родной, отца надел,
И дама, что его любила –
Но выбор: ранняя могила,
Таков уж рыцаря удел.