Очевидец

 
 1

Очевидцем известных событий
оказался я волей судьбы.
Эти дни – невозможно забыть их:
вдруг повысился спрос на гробы,
мегафон надрывался, неистов,
и с деревьев сгонял стайки птиц.
Возбужденные лица садистов,
ошалелые взгляды убийц.

И какой-то туземный Мобуту
угрожал: «Сочтены ваши дни».
Но Господь меня спас почему-то
в мясорубке бакинской резни.

Я отвык просыпаться от страха,
цепенеть от ужасного сна.
На тяжелых фронтах Карабаха
за меня отплатили сполна.

Да, я выстрадал истину эту:
« ВЕСЬ народ не бывает нечист.
У погромщика нации нету,
он по нации – просто нацист».

…Но в ночи, подступив к изголовью,
снова старые кадры рябят.
Всё равно, я в долгу перед кровью
карабахских упрямых ребят.
 
 2

 Давиду Лившицу

Что не вспомнено, то позабыто.
Бог не выдал, и боров не съест.
Но окошко в былое забито,
но на прошлом поставили крест.

Этот траурный символ убийства,
а не мирной кончины во сне.
Верю, верю тебе, что у Бийска
скачет белка на снежной сосне.

Помню прелесть балтийского быта,
петербургский державный гранит.
«Что не вспомнено, то позабыто»,–
 в электричке рыдал инвалид.

Не на счастье разбита посуда,
на неё уступаю права.
И неслось мне вдогонку: «Иуда!»
на пути в Шереметьево-два.

Но ведь я из горящего дома
улетел, благодарность храня,
что Господь меня спас от погрома.
Значит, как-то отметил меня.