К дождю

Беру на себя смелость обнародовать здесь критическую статью одной женщины, знакомой мне только лишь по личной переписке. Об этой женщине я знаю немного, но убежден нерушимо: она хороший, порядочный человек, глубокий литературный критик, ведь, как мне почувствовалось, она (ее имя Mallory) так беззаветно ласково, нежно, искренне, по-младенчески влюблена в матушку Поэзию.
(Большое спасибо Mallory за нижеследующую критическую статью)
…
…

КРИТИЧЕСКАЯ СТАТЬЯ MALLORY

Mallory пишет:

***
(…) "Собственно, уже
понятно, какие именно моменты вызвали у людей недоумение или протест.
Поэтому не буду разбирать "по косточкам", а просто расскажу о своем
впечатлении.

> 1. Стихотворение "К дождю":
> Над крышами домов
> сгустились облака,
> А журавлиный клин
> кричит: пока, пока!
>
> Не шелохнется лист,
> до этого дрожа;
> Затихло все вокруг
> в преддверии дождя.
>
> Безликий ветерок
> велит укрыться в дом.
> Иначе, скажет он,
> вам мокнуть под дождем.
>
> Он мне не господин.
> Я вымокнуть хочу.
> Все от дождя бегут,
> А я к нему лечу.
>
> Сверкнет златая нить
> и разнесется гром;
> Ах, как не вспомнить тут
> спалившего Содом!
>
> И потемнеет вдруг.
> И зажурчит трава:
> Ох, сложно этот миг
> теперь облечь в слова.

У меня это стихотворение протеста не вызвало. Конечно, чувствуется избыток
эмоций и нехватка слов, но это, так сказать, "заложено в программу",
воспринимается почти как часть замысла. История литературы знает вполне
достойные прецеденты. В 18 веке классический жанр оды предполагал наличие
"лирического беспорядка". Ода Ломоносова "На взятие Хотина" начинается
строфой, исполненной логических и грамматических ошибок:

Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верх горы высокой,
Где ветр в ветвях шуметь забыл;
В долине тишина глубокой.
Внимая нечто, ключ молчит,
Который завсегда журчит
И с шумом вниз с холмов стремится.
Лавровы вьются там венцы,
Там слух спешит во все концы;
Далече дым в полях курится.

Знаменитый "старик Державин", написавший книгу о правилах стихосложения,
привел эту строфу как образец <лирического бес-порядка>. И пояснил:
<Восторженный разум не успевает чрезмерно быстротекущих мыслей расположить
логичес-ки. Поэтому ода плана не терпит. Беспорядок сей есть высокий
беспорядок, или беспорядок правильный>. Однако же поэтом должен руко-водить
его разум, иначе это будет <горячка, бред>. Так же смот-рел на эту строфу и
Н. Остолопов, заметивший, что собранные в ней мысли <не имеют, кажется,
никакой между собой связи, но все клонятся к одной цели и заключают много
прекрасных изо-бражений>.

Ваши критики исходят из аксиомы, что после Пушкина, Лермонтова, Блока,
Бродского уже нельзя писать, как Ломоносов и Державин. Может быть, они и
правы. Но если Вы не задаетесь целью вписать свое имя в историю мировой
литературы, а просто пользуетесь доступными средствами, чтобы выразить
душевный порыв - почему бы, собственно, не реанимировать старинные
художественные приемы?

Теперь к тексту. В Вашем стихотворении, на мой взгляд, заложено одно главное
противоречие (это не порок, а свойство), влекущее за собой все прочие
грамматические и логические несоответствия. В одном тексте (и даже в одном
образе) совмещаются как длительные процессы, занимающие различные временные
отрезки (время года - день - несколько минут), так и некое остановившееся
"чудное мгновенье" авторского переживания, которое пытается вместить все
высказанное и невысказанное.
Облака сгустились (прошедшее время) над крышами (конкретных) домов, и это
должно обозначать конец ясной погоды и ожидаемое (будущее время) начало
дождя. Применительно к человеческой судьбе это обычно символизирует
(лирический штамп) конец счастливой беззаботности и предвкушение невзгод.
Прощальный крик журавлей напоминает уже о времени года - осень и,
соответственно, о возрасте - старение, закат, ожидание смерти. Но
просторечное фамильярное "Пока, пока", означающее "до скорой встречи" опять
переносит в будущее. Этакое обещание: "Юнкер Шмидт, честнОе слово, лето
воротИтся".
Насчет "не шелохнется лист, до этого дрожа" много уже было написано,
повторяться не буду. За счет грамматической несостыковки опять объединяются
прошлое и настоящее. "Затихло все вокруг" довершает статичную картину
застывшего вне времени (или во всех временах сразу) мига, но поднявшийся
"ветерок" опять переносит действие в настоящее и приводит застывшую картину
в движение.
Безликость ветерка находится в явном противоречии с дальнейшей
персонификацией: тот, кто "велит" и "скажет" просто обязан иметь лицо, хотя
бы потому, что и сам прием называется олицетворением. :)
Как только безликий ветерок обретает речь, становится личностью и начинает
беседовать с героем, мир довольно ненаселенный (журавли уже улетели)
наполняется целой толпой бегущих (возможно, людей, хотя уверенности нет).
Зато герой развоплощается и взлетает. Именно вверх, т. к. дождь падает
сверху, а герой летит не "под дождь", а "к нему". Эти небольшие чудеса
влекут за собой новые, глобального характера (в будущем - златая нить и
гром, в далеком прошлом - воспоминание о Божьей каре). В результате картина
мира полностью размывается, вплоть до того, что небо (дождь) сольется с
землей (трава), и трава вот-вот начнет вести себя подобно воде, т. е.
зажурчит (в будущем). Естественно, человеческому языку такие временные и
логические перепады не под силу - "ох, сложно". Тем более, что "облечь в
слова" все произошедшее - происходившее - происходящее - готовящееся
произойти в будущем надо "теперь", то есть все-таки в настоящем.

Короче, я увидела этот чудо-дождь, и мне стихотворение понравилось - как
попытка выразить невыразимое. Однако ж, помнится, уже как-то был разговор о
том, что любой прием должен быть зримым. Приему, чтобы он воспринимался как
сознательный прием, а не как досадная ошибка, нужны, как и любой вещи для
устойчивости, три точки опоры. Например, не только в грамматике, но еще
где-нибудь - в слове, звучании, ритме, может быть.
(…)
Творческих Вам успехов и здоровья семье." (Mallory)
// получено 20 августа 2009 г. //
P.S. Присоединиться можно в книге "Попинайте моё стихотворение".

Василий Репин   09.09.2009 03:18   •   Заявить о нарушении