Повсюду свежесть в фаворе у нас

Повсюду свежесть в фаворе у нас.
К новинкам страсть – сугубее болезни.
Король и вся его придворных свора
Терзают новомодную игру.
Изобретенье, говорят, Декарта.
Но я то носом чую – Филидор
Опять решил разжиться на наивных,
А авторство свалил на древний труп.
Неделю изучал заразу эту –
Нельзя же взять и плюхнуть в грязь лицом:
Четыре масти. В каждой куча карт…
Но кое-как усек ее, паскуду.
Не бог весть что, но веселей, чем кости.
Умом раскинешь – тут тебе и фарт.
А там, где фарт – там уши Филидора.
Вчера два игрочка ко мне присели.
Один – барон. Другой – мадьярский граф
Или виконт, иль черт-те знает кто,
Но я скажу – дурак, ей богу, право.
Как, впрочем, и барон. Я их раздел,
Разул и в даль пустил. Барон был против.
Хотел еще. Но проиграл штаны.
На большее он все же не решился.
Хоть и тупой, хоть голый, но при шпаге
И сам ушел, и спутника увел.
А я, ну нет, чтоб с радости такой
Домой скорей. С мошною до отказа
Поперся в «Три сверчка» и там оставил
Грудастой ражей Марте пол-улова.
С чего б? Теперь жалею, что не все.
Ведь сутки проторчав там, пьяный вдрызг
В конце концов я выполз из вертепа,
И у родного дома, у порога
Меня огрели чем-то по башке,
Забрали все. Позорище какое!
Спихнули в грязь. В помои и говно.
Чернь душу отвела. Ржала, покуда
Слуга в дом не втащил… А эта дрянь,
А эта стерва!.. Как она ругалась!
Что изрыгала, подлая змея!
Ах, я такой-сякой!.. Хотя, конечно,
Не то, чтоб не права… Но как посмела
Поднять свой гнусный голос на поэта!
На дворянина! Мужа, наконец!
Но на поэта голос свой поднять!
Визжать, и лаять, и кусать поэта!
Да у меня все рифмы полегли!!
Мещанка скверная! Пишу, зело болея,
Я эти строки. А душа скорбит
О том, что так посеял неразумно…