Все разъехались куда-то

В. Ш.
 
Все разъехались куда-то. Клею марки на конверты.
Те – разъехались, а эти (что остались) – не звонят.
Город выполнен из камня, только камни тоже смертны –
потому-то стерты черты, и ограды не хранят.
Вот и тащатся трамваи сквозь трущобы Петроградской
стороны, где Щорс, и Чкалов, и Чапаев (чёрти кто!)
В окнах злеет недовечер, замусоленный, как лацкан
парикмахерши вокзальной, отрезающей не то.
Я знавал иное время – я познал его, тем самым
я втянул себя в хворобу вспоминая – вспоминать.
Я, сегодняшний – умнее, как начальник перед замом, –
и с улыбкой (нет, с ухмылкой!) я спешу ему сказать:
«Что ж ты, братец, всё напутал? Ах ты, братец!
Эх ты, братец!»
И, качая головою, я пожму вот так плечом.
Только время – злая штука, потому-то разобрать и
склеить сызнова – по новой не удастся нипочем.
Потому-то не вернутся те, что съехали куда-то,
а которые остались – всё равно не позвонят:
будут ножницами цыкать парикмахерши в халатах,
равнодушно отрезая прядь за прядью – наугад.