Глухая осень

Досказывать, чем дышишь… Значит, вслух
и дальше жить… Вновь осень глуховата –
борей, как цербер, исповедь подхватит,
чтоб разметать по слову – в прах и пух.
Немыслимой религией какой
так одержим ты, силясь обнаружить
двух музык разлетающихся нужность
и нежность в их, сгустившей непокой
и сумерки на ветреной земле,
истошной, запоздалой перекличке,
пытаясь различить в божбе их птичьей
предчувствие движения к зиме?
Но в угасанье звуков-позвонков
рассыпавшихся друг без друга музык
иной рефрен – так дышит время-узник
в тиражном смраде изданных веков,
чье назначенье – мерно истлевать
в оковах машкерадных зрелищ рима,
известного враждой непримиримой
к живущим вслух, к не прячущим слова.
Всё глуше в вечном городе торжеств.
Тесны чащобы немоты гремящей –
молчат, разлив студеный свет, фонарщик
и бакенщик, они настороже,
и осень тут как тут на страже, с ней
бессонный пес. Ты сам поверишь скоро,
что в призрак обратится этот город
на хлебе умолчаний и огне…