В Кэндимене

 Когда погаснет свет испуганных квартир,
 Последний часовой сбежит, оставив пост,
 Два волчих фонаря трамвайного пути
 Ведут меня во тьму, хлебнувшую наркоз.

 Скрывается в дали последний пешеход,
 Такой же, как и ты, блуждающий один.
 Последнее такси включает задний ход.
 И возникает мир задёрнутых гардин.

 В дыхании машин надорванный вокал.
 На островках реклам путаны и соблазн.
 И музыка зовёт, как выпитый бокал.
 И ты шагаешь внутрь, в заманчивый обман.

 И вот он - Кэндимэн - ритмичный мир девиц.
 И пьяный негритос несёт твоё пальто.
 Охранник смотрит вниз,- таков его девиз.
 В ушах беснует рэйв, в бокале джин со льдом.

 Полоски животов поджарых манекенш,
 Подвыпившие эМ, блуждающие в них.
 Кожурки красных ртов, вдыхающие хэш.
 Обрывки лоскутков вспотевших олених.

 Шеренги вверх и вниз. В глазах густеет дым.
 Сомнамбулы плывут. Шифрует стробоскоп
 Две сотни юных спин во вспышках темноты,
 Напоминая криль в бессмысленно-морском.

 На подиуме ты - сползаешь на шпагат
 Змеиной красотой с надменного шеста.
 Живой автопилот. Блаженный автомат.
 Невыносимый Рай блуждает на устах.
 
 Летит за ночью ночь. Летят за годом год.
 Один и тот же миг. Один и тот же сон,
 В котором пустота и всё наоборот.
 Единственный инстинкт - движенье в унисон.

 Мы вышли позже всех, свет падал из небес.
 Невидимый трубач дал городу отбой.
 И, с волчьим огоньком, подкрался мерседес,
 Наверное всю жизнь следивший за тобой.
 
 Таксист смотрел на нас, как ласковый Харон,
 Перевозивший всех, в ту ночь, в последний раз.
 Я отказал ему в устройстве похорон.
 И мы пошли пешком в сияньи наших глаз.