Последнее солнце

(Санкт-Петербург - Севастополь, 1994 - 1999)

Наполеону Бонапарту и всей череде моих сарацинских предков


 
***

Последнее солнце. Журчащие песни воды.
Твои мелодрамы и козни - зачем ты такой?
...Молчит и смеется. Лохматые патлы - как дым.
Молчит и смеется, щеку подпирая рукой.
Молчит и смеется. И я не могу разгадать
Смешной криптограммы - морщинки в излучине рта.
Последнее солнце. Улыбки твоей благодать.
Мое вдохновенье. Моя золотая мечта.

СПб, 04.02.99




***

Ночь безрогая нелепа - где же прячется луна?
В фиолетовое небо зябко кутаюсь, хмельна.
Бесконечные дороги приведут куда-нибудь.
Многоглазый, многоногий шебуршится Млечный Путь.
Несказанная отрада есть в пророческих словах.
Не кляни меня, не надо: я прогнала темный страх.
Не люби меня, не надо: я опасна, как стрела,
Что, пропитанная ядом, ударяет в грудь орла...

СПб, 05.02.99



***

Бездна снега. Под ватной периной - лед.
Страсть и нега. И воздух пропах весной.
Я - свободна. Я делаю шаг вперед.
В беспредельность - и ты будешь там со мной.

Этот город уже не похож на дом.
Мягкий голос воркует мне и поет.
Я - живая. Я - сила, и что мне в том,
Если город хозяйку не узнает?

Бесшабашно иду я, куда хочу.
Мне не страшно: ну максимум, я умру!
Это мелочь. Не падаю, а лечу.
Это глупость. Я выиграю игру.

Можешь хныкать: это мне все равно.
Но не бойся: в обиду тебя не дам.
Я умею любить: это мне дано.
Быть любимым учись уж как-нибудь сам.

СПб, 05.02.99
 



***

Уйду, не подожду, всю паутину оборву.
Умчу вперед, к лучу; ворвусь ракетой в синеву.
Я больше не хочу тихонько плакать, робко ждать,
Я больше не хочу дрожать и все тебе прощать.
Я больше не хочу показывать, как я торчу
От света глаз твоих; о нет, я больше не хочу!

Я буду в синеве парить, как ясная звезда.
Я буду вся в себе, и не откроюсь никогда.
Нацелюсь в центр миров, поднаторею - и взлечу.
И в царство своих снов тебя я больше не впущу.
Спасибо, дорогой: ты научил меня страдать,
Не грезить ни о ком и никому не доверять.

СПб, 06.04.99



***

Серый пепел, белый город, фиолетовая ночь.
Я беру тебя за ворот: захоти-ка мне помочь!
Ты достал меня ужасно: бьется молния в крови.
Ты не мямли понапрасну, а давай, благослови!
Я наверх к тебе взбегаю, как по скользкому лучу.
Не ответишь - растерзаю, ни за что отпущу!
Белый город, снег и слякоть, дым в глазах твоих застыл.
Бился с ангелом Иаков - у него хватило сил!
Неужели я слабее и не в силах одолеть
Темноглазого злодея, что умеет песни петь?..

СПб, март 1999



***

Сверкающий ветер. Бездонная прорва минут.
Дыхание солнца прерывисто и глубоко.
И вечер так светел. Я знаю: меня уже ждут.
От этого знания очень на сердце легко.

Я слышу мгновенья. Они проплывают, спеша,
И плещутся тихо, и тихо танцуют в луче.
Привет, вдохновенье! И здравствуй, родная душа!
Я больше не буду с тобой расставаться: зачем?

Я буду свободна. Я буду смеяться взахлеб
И плакать от счастья, и песни красивые петь.
Мне так надоели тревоги, сомненья и треп,
И холод, и слякоть, и страх: не доплыть, не успеть.

Мне все надоело. Мне хочется просто парить,
Растаять в нирване, умчаться в бездонную синь.
Но ты остаешься: бессменная прочная нить.
Но ты остаешься: звезда по прозванью Полынь...

СПб, 01.04.99




Эмоции

Опасна эмоций шальная вода -
Несутся, как стайка испуганных птиц.
Ах, лучше бы мне их не знать никогда:
Не слышать их звука - не видеть их лиц!

Они призывают уйти в никуда;
Смеясь, раствориться; упасть в водопад.
Они говорят, что земля - ерунда.
Смешная компания шумных наяд.

Они утверждают, что вечен полет;
Что смерть не настигнет того, кто в пути;
Что, слившись с пучиною, разум умрет,
А сердце продолжит беспечно идти.

И там, где подлунная щерится гладь,
Мы вечно пребудем, безмерно любя.
Они утверждают, что надо терять
Одну за другою частицы себя.

А я... я сжимаюсь тугою струной
И острые светлые мысли точу.
Я чувствую свет напряженной спиной
И думаю вслух: “Не хочу, не хочу!”

А ласковый голос воркует: “Забудь!
Расслабься, раскройся, расплавься, усни...”
Опасны эмоции. В этом их суть.
Как страшная тайна даны нам они.

СПб, 29.04.99



***

Я хочу любить тебя легко,
Как легко дыхание цветов.
Я хочу любить тебя за то,
Что, как воздух, мне нужна любовь.
Никогда не буду горевать
Оттого, что не нужна тебе.
Никогда не буду уставать
В каждодневной мелочной борьбе.
Буду жить, как птица, как роса,
Плыть, как рыба в голубой воде;
Буду, совершая чудеса,
Думать мимоходом о тебе.
Буду душу изливать свою
Стихотворно - радость или грусть.
А когда ты скажешь мне: “Люблю!” -
Тихо удивлюсь и рассмеюсь.

СПб, 29.04.99



Триптих летний

I.

Шорохи, звоны, ветер, вода -
Заводи, капли света.
Я распрощалась с тобой навсегда.
Лето.

Между ветвями глубокая синь,
Блики, стволы, ярко...
Не возвращайся: растай и сгинь!
Жарко...

II.

Неописанные страны, колдовские перезвоны -
Там живут левиафаны, там встречаются драконы.
Там шумны и бестолковы живописные базары,
Где корзины, и подковы, и тончайшие муары.
Бьются вспугнутые птицы, звон церковный плачет гулко,
Черной кошкой чаровница пробегает в переулке.
Мир искрится и сверкает, опадает, протекает -
Тихо бликами играет, манит, ранит, завлекает...

III.

Завлекалочки дальних стран, бинты облаков.
Шебуршанье холодной гальки в щекотке пены.
Белый берег и синее небо - пейзаж таков.
Разноцветные яхты, пирс, крепостные стены.

Ничего необычного, дети: покиньте круг.
Наши игры серьезными стали, глаза раскройте.
Ничего необычного: это - стандартный юг.
Это пламя звезды, на пути у него - не стойте.

Это пламя звезды, с которой лучше дружить.
Распахнись поскорей, заключи-ка ее в объятья!..
Загорелые ноги босые - как две межи
Между пеной волны и пеной белого платья.

СПб, июль 1999




***

Аметисты сползутся в мальтийский крест -
Если ты велишь, если я велю...
Пролетая в стае Его невест,
Я воркую тихо: “Люблю, люблю...”

Темно-синий морок, печаль ветров,
Перекрестки моря, соленый шлях.
Плавники дельфинов - морских коров -
Рассекают зелень в морских полях.

Пусть сияет вечер, и месяц рвет
Остро-ржавым рогом ошметки туч...
Я все время буду идти вперед,
Потому что возглас Его - могуч...

Севастополь, 21.08.94



***

На острове глухом, среди пустых морей,
Укрытый за горой от прытких кораблей,
Мотая дней своих нервущуюся нить,
Скучал один тиран, боявшийся любить.
Он синие глаза гнал от себя во сне,
Хотя стремился днем и ночью он ко мне
Но истинный тиран легко лить должен кровь,
И имиджу его несвойственна любовь.
Изгнанник говорил жестокие слова,
По берегу бродил, укутавшись едва,
Смотрел на горизонт в восточной стороне,
И хмурился, и мерз, и думал обо мне.
А после принял яд и долго умирал,
Чуть слышно: “Авангард...” - с усилием шептал.
И воплотился вновь, и встретился со мной,
Но даже не узнал - и сам тому виной...

СПб, 01.01.95




***

Вот море, которое нас омоет,
Взлелеет, вскинет, волной накроет.
Когда тебе будет горько - взвоет,
А в счастье - смеяться будет с тобою.
Все чувства застыли в прибрежной гальке,
И волны гладят ее руками.
Бездонный шорох - глаза русалки -
Зеленый камень - подводный камень...
И мы уходим, и мы приходим,
Считаем нервно свою получку -
Мы слышим долгий крик теплохода:
Глаза - на берег, и сердце - в кучку.
А пьяный ветер гудит майстралом,
И солнце бродит в его стенаньях.
Есть море, бьющееся в причалы.
Есть море, пыщущее желаньем...

Севастополь, 12.07.95

 


Золотая Генуя

Розовое зарево, синий океан.
Золотая Генуя светит сквозь туман.
Пахнет базиликовой терпкою стряпней,
Манит тихим кладбищем, утренней звездой.

Розовое зарево, пестрый балаган.
Кони разноцветные мчатся сквозь туман.
Будешь петь - останешься вечно молодой
Под лазурно-пряничной утренней звездой.

СПб, 07.12.95



Зеленые лошади

В кустах дремучих прячусь
От Бога и людей -
Я встретил в темной чаще
Зеленых лошадей.
В их ржании совином
Сквозила пустота,
И дик был вид на спинах
Мохнатого креста.
Они касались нежно
Копытами земли,
И гривы их безбрежно
Плескались и лились...
И я теперь не помню
Ни года, ни имен,
Но вижу пред собою
Сияние времен.
Все будущее мира,
Грядущие века,
Торжественно застыли
В глазах моих. Пока
Не кончится все время,
Я вынужден бродить,
Таская это бремя -
Его не позабыть.
Поэтому и прячусь
От Бога и людей:
Я встретил в темной чаще
Зеленых лошадей...

СПб, 21.01.96



***

Змея в кустах заиграла -
Обед наш будет обильным.
Цветок махрово и ало
Болтает пестиком пыльным.
И ветра вкрадчивый голос
Журчит старинные трели
О том, как Кришне игралось
На длинной тонкой свирели.
 
О том, как пели пастушки,
Призывно, ярко танцуя.
О том, как ждали коровы
Объятья и поцелуя.
О том, как бред разрастался,
Крепчал, ярел и разлился
В одну безбрежную реку,
В которой ты и родился.

СПб, 17.04.96



***

Золотистыми пятками солнце стучит по дороге -
И размеренно дробь отдается в урочищах скал.
Я на солнце молюсь: я люблю его быстрые ноги,
Я люблю его яростный взор и звериный оскал.
И, когда я со лба убираю прилипшие пряди,
Поднимаясь из влажной, зеленой, тугой глубины,
Мое солнце целует меня, ободряющие гладя
По щекам, по плечам, по ногам и ложбине спины...

СПб, 05.09.96



***

Ветер, пахнущий ночью
Темные паруса.
Лета рваные клочья
Мчат по дорожке в сад.
Профиль собачьей будки
Врезан в тугой закат.
Времени - ни минутки.
Нет никаких преград.

СПб, 02.10.96



***

Ребенок сидит на горе.
Под нею идет корабли.
Рождает томительный бред
Пленительный запах земли.
И, глаз своих не отводя
От яркой морской синевы,
Он слышит, как после дождя
Свободно дыханье травы.

СПб, 13.12.96



***

В подворотне темно - а в душе почему-то светло.
Недосказанный стих надо мною, как ангел, витает.
Полнолуние скоро. А может, недавно прошло.
Не пойму я, с какой стороны мне луны не хватает.

СПб, февраль 1997



***

Надо мной - тишина. Ты приходишь извне, светел.
Бьется в раме окна голубой, как во сне, ветер.
Я смотрю на тебя: а не понял ли ты, часом,
Что мы верим, любя, - и вот это и есть счастье?

А не понял ли ты, что дорога бела вечно,
Что на ней нету зла, и не видно на ней встречных.
Только мы - две стрелы, уходящие без цели
В тишину, где, светлы, тихо ангелы нам пели.

СПб, 05.05.97



***

Солнце отвесно ошпарит город.
Над Петербургом сведут мосты.
Синего неба горячий полог
Скроет пространство, в котором - ты.
Мне говорили вчера, что остров
Медленно-медленно, но плывет.
Мы - одинаковы. Это просто.
Наша Судьба нас к себе зовет.
Белые ночи - преддверье ада.
Немилосердная неба синь.
Не разобраться мне, что нам надо.
Многое взвалено на весы.
Помни лишь ветер - он нас обнимет
И унесет, как пыльцу, как сор.
Из бесконечности темно-синей
Город глядит на меня в упор.

СПб, 08.06.97




***

Ночь. Глухо, как кость, под ногами шуршит гравий.
Нож - на лезвии кровь: это значит, что ты ранен.
Соль забивается в нос, запах рыбы несет ветер.
Боль. Недозадан вопрос. Лик Луны, как всегда, светел.

СПб, 15.06.97



***

Рвущийся сон. Сквозь обрывки - испарина неба.
Море просоленной тушей лежит на земле.
Ты невесом. Ты стремишься туда, где ты не был,
В жадном порыве подобный свистящей стреле.

Мы победим, потому что умрем молодыми -
Ухнем в пространство, сплетаясь, как змеи, в клубок.
Матовый дым прошептал твое грозное имя.
И, встрепенувшись, окрасился белым восток.

Севастополь, 16.08.97



***

Я тебя не виню в том, что Луна зашла;
В том, что ты - изменил; в том, что я - умерла.
Это было не раз, это будет опять:
Мне дано умирать, а тебе - убивать.

Я иду по земле, беззаветно любя.
Каждый день, каждый час я встречаю тебя.
Пусть вчера ты был - сард, завтра будешь - латыш.
То ты ржешь невпопад, то угрюмо молчишь.

Мы - владельцы времен, потому не спеши.
Нескончаемый гон - коридоры души.
В них под ноги тебе я ложусь, как раба.
Я тебя не виню: это просто судьба.

СПб, апрель 96



***

Умереть, излиться, истечь, истлеть -
Это надо же так суметь!
Ведь для этого надо уметь любить,
Волноваться, кипеть, гореть,
Бушевать, рыдать, ревновать, царить,
Вечно жаждать, короче: жить!

Как же можно жить, если в море - плеск,
Перелив. перекат, волна?
Как же можно жить, если в небе - синь,
Облака, ветерки, весна?
На земле же - жара, известняк, полынь;
И кому эта жизнь нужна?

Мироздания атом, комок земли,
Пена, воздух, трава, цветы -
Это мы, если мы этим стать смогли.
Посмотри: это ты, все ты!
Облака, звезда, тишина, заря,
Аромат, тепло, холода, -
Это я и ты, это ты и я:
Навсегда, теперь и всегда!

И когда мы - атомы бытия,
Шорох звезд и земная твердь,
Как должны постараться и ты, и я,
Чтоб у нас получилась смерть?!

СПб, 06.09.97



***

Я шла по земле и нашла тебя,
И ты, кажется, вздрогнул: да?
Свобода - значит встретить себя.
Наша карта - Звезда.
Цепи времени - тяжкий гнет,
Но нас не одолеть.
Если жить наоборот,
Рождение - это смерть.
И надо найти второе лицо
И для серпа созреть.
И, улыбаясь, замкнуть кольцо,
Обратно родившись в смерть.
А ты улыбайся и верь мне, верь!
Не замечай преград.
Лишь для того откроется дверь,
Кто смотрит вперед и назад.

СПб, 06.09.97



***

Ну, повернись же ко мне лицом,
Прежде чем навсегда уйдешь!
Хочешь, я расскажу тебе сон:
Как с ясного неба пролился дождь?
И знаешь, не надо меня щадить:
Мы оживаем, только любя.
Клубок размотают - прервется нить,
Но я все равно отыщу тебя!

СПб, 09.09.98



***

Мягок ветер, тверда вода, жестока кора земли.
Кто-то где-то ответит “да”, чтоб мы себя соблюли.
Если б было наоборот, свет веревки бы вил из тьмы.
Мы бы знали все наперед, но это уж были б не мы.
Значит, выход вовсе не нов, и орудия этой войны:
Магия звука, магия слов, магия тишины.

СПб, 26.11.98



***

Нет, не нужна мне синица в руках:
Я погоняю - прочь!
Я буду рваться в своих силках,
Покуда не вырвусь в ночь.
Клянусь сандалом курильниц, клянусь
Мандалой индейских лет:
Не обернусь я, не обернусь!
Нет отступленья, нет!

Прорвусь, полечу: вокруг океан,
Вдали, на горе - кресты.
Огромный закат разорвет туман,
И сердце заката - ты.
Грань между темным пеплом ночи
И златом ясного дня.
Несокрушимый - кричи не кричи! -
В самом центре меня.
Как я раньше не поняла:
Задача ведь так проста!
Воронкой, острой, будто игла,
Клубиться вокруг креста.
Я предупреждала, что я - твоя,
Оттого мне тебя не жаль.
Я - как на эмблеме аптек - змея,
Обвивающая Грааль.

А ты... я так непочтительна, да?
Но все же тебя я чту.
Ты - мой огненный крест, навсегда
Пронзающий темноту.
И величайшая наша вина
В том, что порознь мы.
Как без света тьма не видна,
Так не виден и свет без тьмы.
И если мы сил не найдем в себе,
Чтоб стать существом одним,
Мы будем в ответе за некий мир,
Который не сотворим.

СПб, 26.11.98



***

Будет снова все гладко внутри, будет жаркое лето.
Будет теплое солнце гореть в уголках твоих глаз.
Только ты еще раз повтори заклинание света -
А потом еще раз повтори, повтори еще раз!

Будет в сердце легко, так легко - о поверь мне, я знаю!
Все печали пройдут, опадут, как похмелье, как дым.
Я тебя полюблю, полюблю - а потом растерзаю,
А потом мы опять еще раз, все опять повторим.

Растворяется тьма, и теряется ночь в полумраке.
Повторяется ночь после совокупления с днем.
Мы еще повторим - повторяем - нам ведомы знаки.
Мы еще повоюем - о да! - мы еще подождем.

Ты опять повторяешься, милый. Ах, как я устала!
Я ужасно устала, любимый, и вечно права.
Ты рисуешь меня. Я кругла - значит, это мандала.
Только не говори, что манера твоя такова.

СПб, 08.12.98



***

Марево, полдень, свет, солнечный плес.
Золото многих сфер - от одной к другой.
Я ощущаю тебя через бездну грез.
Я отмечаю тебя, чтобы быть с тобой.
 
Неадекватность слов, многозначность чувств
И субъективность символов нас тормозят.
Мне предстоит овладеть еще тьмой искусств -
Но не бывает в природе пути назад.

Мой чародей, мой воин, мой господин:
Цель наша общая - с нами, она светла.
Не беспокойся, милый, ты не один -
В центре черной розы завязла стрела.

СПб, 17.01.99



***

Драконицей лечу, как луч серебряный в ночи.
Драконицей кричу, и говорю себе: кричи!
Кричи, чтоб разбудить поля и темные боры.
Кричи, чтобы разбить очарование поры,
На части расколоть полотна черные ночи,
Чтоб в страхе стыла плоть, не отступайся - и кричи!

Сегодня ты в тоске, и беспокойны твои сны.
Ты тонешь в коньяке и ощущении вины.
Пурпурная печаль лежит кругом, обнажена.
Ушла куда-то вдаль твоя Багряная Жена.
Как осень, шелестя, опала в мусор и золу.
Пурпурные, как кровь, стекают тени по столу.

А ночь сегодня зла и до кромешности черна.
Черна, как наша жизнь и твоя горькая вина.
Как бархатная ткань, в которой светло серебро.
Прорежет черный фон мое костистое крыло.

Так встань, открой окно и посмотри: там три луны.
Брось черное ничто - обиду в облике вины.
И сердце отвори: пусть будет вход в него открыт
Серебряным теням повелевающей Лилит!

СПб, 17.01.99



***

Темный город. Сияние луж. Ожидание лета.
Белый ветер - короткая тень над тревожной землей.
Где-то скачут мохнатые кони зеленого цвета,
И восторженно плачет, и яростно шепчет прибой.

Где-то сонет свирель и надрывно звенят колокольцы.
Сардонический смех - над дождями реальная власть.
Там как множество маленьких солнц обручальные кольца,
Только мне никогда уже больше туда не попасть...

Затерялся в морях этот край, дикой верой согретый.
Я теряю его, я теряю его - Боже мой!
Мне остались лишь лужи и сон - ожидание лета.
И мечта о тебе... ведь с тобою мне рай и зимой...

СПб, 22.01.99
 


Бардо-считалка

Бесконечен изумруд.
Все, кто жив еще, умрут.
Много весел, много стран -
Все поглотит Океан.
Лишь зазоры между слов,
Между мыслей и валов
Нам помогут наяву
Удержаться на плаву...

СПб, 01.03.99



***

Ветер. Солнце. Бреду по колени в воде.
Камни остро впиваются в ноги, шурша.
Мир смеется. Я слышу улыбку - везде.
Все так просто, когда беспечальна душа.
Не волнуйся: получится все, что дано.
Море с небом слилось, я как будто лечу.
Даже страшно: мне так легко и смешно.
Я свободна, я делаю, что хочу!
Лишь почувствуй: сомнения - ерунда.
Лишь доверься - и сразу прибудет сил.
Будет солнце. Пребудет с нами всегда.
Лишь откройся - и внутрь меня пригласи.

СПб, 23.01.99



***

...А ветер никак не утихнет: он гонит волну,
Ерошит, елозит и морщит зеленую гладь,
На брызги и пенные капли дробит тишину,
И вновь возвращается, вольный, с валами играть.
Я молча смотрю, улыбаясь, на игры волны,
На чувства, которые, бурно толкаясь, шумят,
Сквозь неколебимую толщу густой тишины,
Сквозь синее небо - чертоги невидимых Врат.
И там, где спирали воронок ведут в глубину,
Я вижу ответный порыв - прямо в небо, стрелой!
О да, я люблю тебя. Камнем пошла бы ко дну -
На шее твоей не повисну. Лети, мой герой.

СПб, 03.03.99



***

Шпоры рвали коню бока.
Кровь текла по твоим рукам.
По манжетам и по клинку -
Вниз по тонкому желобку.
Ты орал: “Атакуй, коли!”.
Ты не видел вокруг земли.
Жидкий воздух - густая кровь -
От плеча до седла - и вновь...
Танец смерти. Скрежет и стук.
Боль и радость, лоск и испуг.
Ты - скиталец, рыцарь, поэт,
В этом танце - равного нет!
Ах, мой предок! Как ты умел
Пересечь последний предел
Между зверем и королем:
Где который, не разберем...
Танец сабель. Плащ золотой.
Всадник бравый и непростой.
Наблюдаю, страх затая.
Боже правый!.. Это же... я!

СПб, 06.03.99



***

И он говорил: “Спи!” - а мне не спалось.
Мне уже много ночей совсем не до сна.
Что-то мешает: чувство, а может, злость,
А может, слишком глухая вокруг тишина.

И он говорил мне: “Знай, скоро весна!”,
А я все мерзла: наверное, оттого,
Что сердце твердило: “Ты любишь!” - а разум: “Больна!”, -
И эти версии все упирались в него.

А он говорил мне: “Будет все хорошо!”
Но было пока что не очень; ни мне, ни ему.
И он был не в силах уйти, и навстречу - не шел,
И до сих пор не могу понять, почему...

СПб, 09.03.99



***

Пусть струится век за веком, время мчится чередой:
Не хочу быть человеком, буду вечно молодой!
Среди тлена и забвенья увядающих миров
Быть орудием отмщенья, справедливостью богов...
Ни богатства и ни славы, ни покоя, ни любви -
Как светло и величаво омовение в крови!
Ради будущей свободы и заоблачных высот
Быть разящею десницей, что от тления спасет.
Жизнь со смертью, третий - лишний, кого хочешь, выбирай!
Те, кого прикончит Кришна, попадают прямо в рай!

СПб, 09.03.99

 

Синева

Я давно и прикольно на свете живу:
Я умею в наш мир выпускать синеву.
Синева растекается вниз по стене -
И от этого страшно и весело мне.
Только я ее вижу: сгущенный эфир,
Он сияет на солнце, как крупный сапфир.
Только я ее слышу: торжественный звук,
Только нам и доступный таинственный трюк.
Синева многолика, свежа, как росток.
Синева многорука, как Шива, наш бог.
Весела, словно смех; хороша, словно страх;
Ее хватит на всех в многоцветных мирах.
И когда убиваю, пою, ворожу,
Я ее заклинаю и ей я служу.
На фиг нам белизна - совершенна она,
Но на этой земле не нужна белизна...
В синем небе звезду отыскали волхвы.
Сердца бешеный стук - это зов синевы.
Ты как хочешь живи - я же этим живу;
Синевою дышу и люблю синеву.

СПб, 02.05.99



***

Я делаю то, что делаю, -
И ты ни о чем не спрашивай.
Виски мои станут белыми.
Стихи мои будут страшными.
Они сокрушат безжалостно
Все тех, кто посмел - и кается.
Полны ль мои губы алые,
Не вижу - не отражаются.

Я делаю то, что хочется.
Я делаю то, что надобно.
Над миром висит пророчество -
Завет, золотая радуга.
И ты ни о чем не спрашивай:
Молящемуся - откроется.
По поводу дня вчерашнего
Бессмысленно беспокоиться.

Запомни одно: я призвана,
Не черная и не белая.
Решенье ничем не вызвано:
Я делаю то, что делаю.

СПб, 10.05.99

 

***

Падает ветер. Ширится дождь.
Звезды, как свечи, стоят над землей.
Я ухожу. Ты меня не найдешь.
Тебе ни за что не угнаться за мной.
Жаден огонь. Безразлична вода.
Я закалилась. Я не дрожу.
Я отвергаю тебя навсегда -
И ухожу...

СПб, 16.05.99



***

Если не хочешь меня, иди!
К дьяволу, к черту - прочь!
Скоро июль, на дворе - дожди,
Стынет белая ночь.
Блекнут на блюде полной луны,
Тают твои черты.
Если Богу мы не нужны,
Кому нужен отдельно ты?
Небо давится полосой
Кровавой, рваной зари.
Если считаешь, что ты - святой,
Не мучайся же, умри!
Но иногда я чувствую мысль,
Которая нас свела
У зеркала, имя которому - жизнь,
С разных сторон стекла.
Но иногда я чувствую: Бог,
Разделяя, все-таки прав.
Есть равновесие в связках строк
И мерном качании трав.
Есть равновесие в играх тьмы
Со светом перед дождем.
Есть равновесие в том, что мы
Разделены стеклом.
Боже, смеясь, простирает длань.
В общем, прикол не нов.
Может быть, именно эта грань -
Опора многих миров?

СПб, 21.06.99



***

Приходит утро по наши души.
Биенье сердца все глуше, глуше,
Как сон, в котором в комок сбивала
Я одеяло.

Рассвет полощется, словно знамя,
В промозглой дырке между мирами,
И, если ты в этот миг проснешься,
То содрогнешься.
 
Ты вдруг почувствуешь остро: лето,
Холодный ветер, рану рассвета,
Любовь, висящую над тобою
Черной дырою.

Любовь, которая как воронка,
Как жадное горло водоворота,
Любви пустое зубастое рыло -
Как я любила!!!

Рукой дрожащей вцепившись в раму,
Похолодеешь, помянешь маму,
Ты знаешь: если любовь затянет,
Тебя не станет.

Не бойся: я тебя не обижу.
Сквозное облако ближе, ближе...
Я жажду тебя поглотить, не каюсь:
Но отрекаюсь!

СПб, 21.06.99



Святость

Ты мечтатель у нас: для тебя все стерильно, что свято.
Но ведь мир не таков: ерунда это, как ни крути.
Святость - это звезда, как бельмо, посредине заката.
Это вечная ясность ума на кровавом пути.

Люди создали миф, чтобы все было благопристойно,
Ряд лубочных святых и лубочного рядом Христа.
Ну а я не хочу: эта доля меня недостойна!
Ослепительна смерть, и в бездушии есть высота.

Что такое святой? Это выродок, с ангелом схожий.
Он ни смерти, ни жизни не дался, он просто ничей.
Равнодушный, как лед; вечный жид; бесконечный похожий;
А дотронешься - жарок, как клещи в руках палачей.

Он утратил мечты, ощущение дней и пространства,
Представленье о зле и добре и способность любить.
Остается полет, тишина, пустота, постоянство,
Неуемная жажда желать и стремленье творить.

В этом нет красоты. В этом нет ни надежды, ни счастья:
Твердо к цели идти. Не любить одинаково всех.
Равнодушно терять. Улыбаясь, рвать ближних на части.
Через поры души вытекает клокочущий смех.

И походка легка, и земля под ногами смеется.
Ты сметаешь преграды без страха и глаз не тая.
И висит над тобой ненасытное жадное Солнце.
И ты смотришь в него, словно в зеркало: да, это Я!

СПб, 02.07.99



***

Кровь, которая льется, имеет вкус -
Иначе какой бы смысл был в том, чтобы лить?
Я проливать ее совсем не боюсь -
И совсем не умею остановить.
Путь открыт прямо в чрево Мамы-Земли.
Пусть менструальной крови наших обид.
Мы сумели пролить ее. Мы смогли.
Мама-Земля теперь вечно нас сохранит.
Ты не посмеешь? Ты говоришь мне: “нет”?
Ты возомнил себя недотрогой? Что ж...
Кровь, которая льется, имеет цвет.
Ты, как художник, оценишь, когда прольешь.

СПб, июль 99



***

Неудержимо - в никуда - в зенит податливой земли
Течет грунтовая вода - мы услыхать ее смогли.
Впитать, как губка, ритм стиха, кимвалов звон и флейты стон,
Очарование греха - экстаз смешения времен.
Неудержимо - как река - струится жертвенная кровь.
Течет каденцией стиха - под танца дробь, и вновь, и вновь
Ожесточенье бубенцов и хищный клекот кастаньет -
Как возрождение основ, как повторение примет.
Как свежий слепок страшных гемм дионисийской старины.
Как зов - воззвание к Тому, Кто восстает из глубины...

СПб, 13.07.99



***

Растворился медленный ветер.
Распались звездные цепи.
Сомкнулись цепи объятий - так интересней.
Я спросила - ты не ответил.
Вздохнула - ты не ответил.
Только сжал меня крепче, и эхом плакали песни.

Я спросила - не получила
Ответа; я замолчала.
Я пыталась врасти в твое тело -
Краб в трещине камня.
А после глаза закрыла,
И закрыла рот - и молчала,
Твое сердце билось набатом,
Приливом сердце стучало.
Без слов выбивало ритм вечный - дальний - давний...
 
Этот звук был древнее песен
(возможно, древнее Бога).
Этот звук был биеньем крови
(возможно, древен, как море).
И подумала я: мир тесен,
Я, как крабы, двигаюсь боком,
А надо быть легкой рыбой,
Плескаться в синем просторе -
Несомой движением крови -
Влекомой жаждущим летом...

Твое сердце билось с любовью -
И это было ответом.

СПб, 23.08.99



Триптих из прошлой жизни

I.

Дробный, медленный, триумфальный
Шаг кавалерии по мостовой.
Город - древний, серый, печальный.
Солнце - ярко - над головой.

Ясность красок - и мутность линий.
Город в обмороке - экстаз.
Купол неба - ужасно синий -
Синей птицей рвется из глаз.

Я держусь за него - хватаю:
Твердый город, камни, мосты.
Не выходит: я улетаю,
Растворяюсь - а ты - а ты...

Ты, сияющий ярче солнца,
Потрясающий, как звезда...
Город плачет, город смеется,
Город катится в никуда.

Сумасшедших оваций пламень
Топит помысли и сердца,
Топит улицы, топит камень,
Виснет заревом - без конца.

Чувство - в тысячах вариаций
Бьется, ест мне глаза, как дым.
Я пока не хочу прощаться:
Мы не раз еще победим!

И пространство вокруг смеется:
Установим мы - погоди! -
Царство Солнца - владенье Солнца,
Наш триумф еще впереди...

 
II.

Небо нежно развернулось, фиолетово открылось,
В нем созвездие проснулось - потянулось - растворилось,
Натянуло, подоткнуло облака, как одеяло:
В небе темном засияли грозовые перевалы.

Я люблю такое небо: тучи мягкие, как вата,
Поглощают, размягчают орудийные раскаты.
Словно бархат бесконечный, словно реющее знамя,
Упоительно и вечно небо высится над нами.

Его глаз, зарю таящих, я вовек не забываю:
И когда в жаре звенящей я несусь и убиваю,
И когда в песках мы тонем или в слякоти холодной,
Мы смеемся или стонем - небо чисто и свободно.

Я не думаю об этом: это просто непривычно.
Небо - столп литого света, несравненно, безгранично.
Смотрит ясно и спокойно на цвета, знамена, лица.
В его недрах дышит Солнце - это Солнце Аустерлица!

Перед небом безразлично, если я не успеваю -
Или делаю отлично, и кого я убиваю;
Сколько крови утекает и потом еще прольется, -
Все из неба вытекает, все потом в него вернется.

Этот путь красив и страшен, и брильянтами означен.
Он слепит меня - до боли, и поэтому я плачу.
Но я знаю то, что знаю, без ненужных украшений.
Оттого и убиваю без тревог и сожалений...

III.

Ветер. Падают звезды.
Пробивают земную кору - остаются озера.
Вечер. Спи - уже поздно.
И не надо смотреть на меня с неприкрытым укором.

Завтра. Знай, что все будет завтра.
Снова Солнце взойдет, оно будет прекрасно и мудро.
Ладно. Я погасну - внезапно.
Но звезде не хватает энергии вызволить утро.

СПб, 22.09.99



Атака

Вызвать обвал лошадиных тел - всех опрокинуть - до одного...
Если б этого ты не умел, ты не сумел бы уже ничего.
Ты как хочешь это зови, я же знаю наверняка:
Сила - в слабости, слабость - в любви, без любви ты б не смог - никак!
 
Есть обвал лошадиных тел, дикий храп и грохот копыт.
Есть полет, а кто не взлетел, никогда уже не победит.
Криком взорвана тишина, ревом, выстрелами в упор.
Кавалерия - как стена - как цунами - во весь опор
Устремляется, сквозь тела, сквозь редуты - просто вперед...
Пробивает, словно стрела, все преграды - на месте, влет...

Ты - хохочешь. Ты впереди: потный, в копоти и крови.
Ты всегда умел победить, ибо ведаешь толк в любви.

СПб, 16.10.99



***

И матовый отблеск холодной стали
Торжественно вздрогнул, там, в глубине,
В ответ на слова, что мне подсказали
Те, кто всегда пребывал во мне.

И ветер свирепо рванул оконце,
Собой наполнив пустынный зал,
В ответ на слова, которые солнце
Громко крикнуло мне в глаза.

И конь забил копытами скоро,
Храпя и ужаса не тая,
Когда, золотым ворочая взором,
Во мне проснулась моя змея.

И под сапогами искрился иней,
А пальцы ласкали поверхность стали.
И небо был глубинно синим -
Как в мире, который мы потеряли.

СПб, 10.11.99