Исповедь

Безумно тяжело укладываю строчки.
Не думал никогда, что трудно рифмовать.
С трудом добрался я до точки,
И все же начал новую писать.
Мои стихи – постыдное явление.
Я позволяю их душе писать!
Не механически, как мое поколение,
А фибрами души строфы слагать.
В них не найти ответ на вечные вопросы,
В них крик души, лишенной сна,
В них нервы, свернутые тросом,
В них вера и любовь, надежда и вина.
И загонять себя в размерность стиха
Я не могу, ведь я не знаю их.
Пишу один, с опаской, тайно, тихо,
Пишу не за себя, а за двоих.
Быть может, неудачно и коряво
Ложатся фразы на кусок листа.
Я – не поэт, скажу Вам прямо,
Я – чёрти кто без шерсти и хвоста!
А вы сейчас читаете игриво,
И, может быть, сейчас волнует вас вопрос,
На кой львам в Африке понадобилась грива,
И почему так полосат матрос?
Решили, я сошел с ума?
О боже милосердный!
Быть может,… но судьба сама
Со мной всегда мотает нервы.
Сейчас в набор, потом в печать
Уйдет мой стих в последний номер.
Газет не стоит покупать.
В них дух стиха давненько помер.
Ну, вот, спокоен, как всегда.
(Что это – бред, никто не знает.)
За сим прощаюсь, господа.
И вдохновенье уплывает.

21/12/2006