Осенью в Петербурге

Петербург, как всегда в это время года, был пасмурен и не очень приветлив. Но она находила с ним общий язык даже в конце осени и гуляла, неизвестно в который раз восхищаясь его холодной, неброской и такой родной красотой. Накрапывал дождик, дул пронизывающий ветер… Только она себе петербургской осени без этого не представляла.
Она остановилась, прислонившись к каменной ограде у реки и невольно залюбовалась её неторопливым течением. Созерцание воды всегда располагало её к размышлениям… А когда она очнулась и подняла голову, то прямо напротив, на той стороне, увидела пронзительно-чёрные глаза. Их обладатель, небрежно облокотившись на ограду и подперев рукой подбородок, рассматривал открывшуюся панораму. Иногда на лоб и глаза падали пряди волос, и он так же небрежно их убирал. Но его глаза были очень печальны и имели какое-то отрешённое выражение…Ей было очень странно видеть его в Петербурге, казалось, что он из какого-то иного, ей неведомого мира. И он был один. Было бы невыносимо, если бы он был с кем-то. Она испугалась, что сейчас к нему подойдёт кто-нибудь, та, которую он давно ждал, взглянула на него последний раз и ушла.
Она шла, не разбирая дороги… Эти глаза преследовали её и не давали покоя. Весь вечер и всю ночь. А на следующий день она снова бродила по Петербургу, отчаянно ища то место, где вчера его видела… Задумавшись и упорно пытаясь вспомнить эту набережную, она споткнулась и упала бы, если бы её не подхватили.
 - Девушка, осторожнее! – произнёс западающий в душу голос. Она подняла голову – он! Он, вчерашний… Она так и застыла в его руках… Он же улыбнулся, хотя его глаза были по-прежнему грустны, правда, не так, как вчера, и, придерживая её за локоть, отвёл в сторону, как будто они мешали кому-то, хотя на дороге больше никого не было.
 - Что же Вы так?
 - Извините… - смущённо ответила она.
 - С Вами всё в порядке? – сказал он, видя её ошеломлённость.
 - Со мной? А, да… конечно. Спасибо. – И вдруг задала ему вопрос, сама от себя того не ожидая:
 - Скажите, что Вы делали вчера на набережной?
Он удивлённо посмотрел её прямо в глаза. От этого взгляда у неё перехватило дыхание…
 - Откуда Вы знаете?
Она снова смутилась, словно осознав нескромность своего вопроса.
 - Я Вас видела…
Он улыбнулся, чёрная бровь взлетела вверх.
 - Любовался видом. – И неожиданно и заразительно рассмеялся. Она тоже не могла оставаться серьёзной…
За разговором они не заметили, что куда-то идут. Потом замолчали, но и молчать с ним было хорошо. Уютно. Ей казалось, что она знает его уже давно… Они шли по проспекту мимо блестящих витрин и шумных ресторанов, но были от этого далеки… Потом она спросила:
 - Вы любите Петербург?
 - Очень. Как жаль, что скоро уезжать…
 На её глаза навернулись слёзы.
 - Скоро?
 - Да.
Она не стала спрашивать куда и зачем. Имеет ли это значение, раз уезжать нужно. Она только обречённо подумала, что именно его она ждала всю жизнь… И стала удивлённо размышлять, как она будет жить без него, что ей представлялось невозможным. Она так ушла в себя, что не заметила мчащейся на них машины. Он схватил её, оттащил на тротуар.
 - Ну нельзя же так…
 А она пробормотала что-то невнятное, уткнулась в его плечо и зарыдала…
 - Что такое? Тихо, тихо… - Он прижал её к себе, стал гладить по голове.
 - Не уезжайте! Пожалуйста! – попросила она, понимая, что он всё равно уедет.
 - Не могу. – прошептал он, вытирая солёные капли с лица. Это был не дождь. И это было впервые в его жизни. Из-за неё. Ему казалось, что он несёт ответственность за эту хрупкую и удивительную девушку. А она была пока с ним, рядом. Он достал платок, вытер её лицо от слёз и капель дождя. – Простите меня. – Порывисто обнял и долго не отпускал. А она думала, что сейчас он здесь, с ней. А «потом» - это ещё нескоро…
Обнявшись, они продолжали дальше бродить по городу. С ним она как будто заново открывала для себя известные и не очень достопримечательности Петербурга. Они то беспрерывно говорили обо всём на свете, то доверчиво молчали. А она убирала с его лба всё время мешающую ему прядь волос.
Между тем приближалась ночь. Они сели в пустой автобус. Она невольно представила себе, как же она будет потом без него... И опять заплакала.
 - Не надо, не надо… Ну что же Вы. – Он обнял её, вытер слёзы, а потом повернул её лицо к себе и поцеловал. Легко, ненавязчиво. Просто прикоснулся к её губам. В её глазах стояли слёзы, но плакать она перестала.
 - Ну вот. – он улыбнулся, подсел поближе. Стало теплей и не так грустно. Но теперь готов был плакать он… Оба понимали, что всё хорошее – а в их случае лучшее – когда-нибудь кончается…
Так они доехали до её дома. Вышли, дошли до подъезда.
 - Ну вот и всё. – Медленно, как будто осознавая значение своих слов, произнёс он.
Она молчала и только смотрела на него, чтоб навсегда его запомнить, вот именно таким: с пронзительным и грустным взглядом, с прядью волос на лбу, мокрым и до боли родным.
 - Спасибо этому городу за то, что я Вас здесь встретил, и Вам – за то, что Вы есть на свете. Я никогда ещё не встречал такую, как Вы. Я Вас никогда не забуду.
Она слабо улыбнулась и думала что-то сказать...
 - На память. – Он снял с пальца кольцо с чёрным камнем и надел на её палец. Она сразу сжала руку, потому что кольцо было велико. – Прощайте. – Он поцеловал ей руку, замочив слезами, и скрылся в обступившей его темноте. А она стояла, ещё не веря тому, что его больше нет рядом, и мысленно кричала, невольно перейдя на «ты»: «Мне без тебя нельзя! Как без меня тебе?!».
Завтра она во что бы то ни стало найдёт их набережную. Его она там уже не найдёт. Но он всё равно будет с ней. Всегда.