в подвенечном белом платье кто пойдёт на абордаж

Шапку об пол, сердце к ногтю
И опять всё невпопад,
Словно я навеки проклят
Кем-то свыше. Листопад
Во хмельном угаре кружит
Вальс осенний – лист цветной.
Снова льётся в душу стужей
Одиночество. Бог мой,
Сколько мне ещё скитаться:
Обретать и волком выть,
В отвергающих влюбляться,
От зовущих уходить.
И цепляться за синицу,
Увязая в пустословье,
Чтобы ночью разродиться
Недоношенной любовью.
А журавлик мой в пустое
Небо взмыл и улетел,
Воспарив над суетою,
Над клубком горячих тел.
Острой бритвой горизонта
Мир разрезан пополам;
У любви свои резоны,
А у жизни – грех и хлам.
И не слиться разноликим
В примиряющей вражде.
Непроснувшимся от крика
И живущим в слепоте
Не сойтись в одной упряжке,
Не зажечь одну свечу.
Я смирительной рубашкой
За мечту свою плачу.
И в упрямстве непреклонном
Я терплю и боль, и грусть -
Бью поклон не тем иконам
И не тем богам молюсь,
И не знаю, чем отплатят
Мне за веру (иль за блажь?).
В подвенечном белом платье
Кто пойдёт на абордаж?
Кто в ответ потупит очи,
Невзначай поймав мой взгляд,
И, смущаясь непорочно,
Бросит в чашу горький яд?
… Нет, не может быть, не вечен
Неприкаянности срок.
Но не время душу лечит
И не горечь хлёстких строк,
Не тупое прозябанье
Оскоплённых тихих дней,
А мучительность желанья
На ночь глядя мчаться к ней,
Невзирая на погоду,
На простуду, на карман,
Что порою пуст, и броду
Не ища в воде, и ран -
Ран сердечных – не омоет
Так ничто, как тот прилив,
Захлестнувший грудь волною.
Поцелуем ощутив
Сладкий вкус ресниц солёных,
Я прощу всех, кто был мил:
И предательство влюблённых,
Паче тех, кто не любил.
И, щекой щеки коснувшись,
Не загадывая впрок,
Я почувствую ненужность
Неизведанных дорог.

2000 г.