И один в поле воин
В степи ковыльной - ночь родилАсь,
Укрыв курганы темнотой,
Фигура воина осветилась
Поникнув головой седой.
В костре горят, треща углями,
Все тайны прожитого дня,
Лишь освещая языками
Черты усталого коня.
Сражений пыл отображая,
И память незабвенных лиц,
Мерцаньем в звёздах отражаясь,
Искра костра упала ниц.
И Бог Войны спросил у воина,
Огнём костра в него глядя, -
- Ты, уважения достоин,
Спасайся, жизнь свою щадя.
Беги быстрее, до рассвета,
Под небеса чужой земли,
Оставив память в поле где-то,
Кто был с тобой - все полегли.
Один, в Степи Большой - не воин!
Один в степи не проживёшь,
Ветров холодных волей-волен,
В тени кургана ты умрёшь!
Беги, спасайся за курганы,
Нет в том презренья и обид,
С рассветом, разорвав туманы,
Тут вражье войско пробежит!!!
- Нет! Я не верю! – молвил воин, -
- Ты, Бог Войны, мне говоришь,
Что я в своих поступках волен,
Но бросить Родину велишь!?!
Презренны трусости обманы,
И не согласен я с тобой,
Здесь умереть - на поле брани,
Мне предназначено судьбой!
Жить не смогу я без курганов,
В чужом краю как раб лоснясь,
Соратников позоря память,
Пирует где чужая власть.
Но я не слабый раб, я воин,
Либо победа, либо смерть!
Пускай один, но не безволен,
Напротив, веры славлю твердь!
Уже я вижу что к курганам,
Плывёт последний мой рассвет,
Я, Бог Войны, бежать не стану,
Я здесь закончу тяжесть лет...
…Настал рассвет, и войско вражье
Под облака седых небес,
Ступает гордо. И отважно,
Приподнялся зловещий лес,
Из копий вражьих, степь пугая.
Копыт стук, да кольчуги звон.
Тот воин взор приподнимая,
Роняя ненавистный стон,
Со звоном меч достал из ножен,
Обняв коня в прощальный миг,
Что невозможное - возможно!
Победоносный громкий крик! -
- Вперёд! - один в степи не воин!
- Вперёд! - разя врага один!
Он преклонения достоин,
И побеждён – непобедим!
Колышет гриву ветер встречный,
Один - на тысячу мечей,
Несётся воин славой вечной,
В сказанья памятных речей!
Пронзив врага строй удивлённый,
С мечом поднятым, рядом встал,
Но сотней вражьих пик пронзённый,
К ногам коней он их упал.
Последний вздох и взгляд последний,
В Степи Большой осела пыль,
Лишь ветер в памяти наследной,
Колышет выжженный ковыль…
…Знак уваженья отдавая,
Склонившись над обильем ран,
Хан приказал, с коня слезая,
Построить памятный курган,
Чтоб издали был узнаваем,
Примером верности другим
Служил – почтенье отдавая,
Кто даже мёртв – непобедим!
Похоронили, смелость славя,
И славя доблестную честь,
И на кургане том оставив,
Лишь уважение – не лесть…
…А смог бы я, с судьбой поспорив,
Как в поле воин тот, один,
Забвением память не позоря,
Стать побеждён – непобедим!??...
Англия 2006.
(Из "Не скажу")
© Copyright: Вячеслав Збарацкий, 2007
Свидетельство о публикации №107073001679
Свидетельство о публикации №107073001679
Рецензии
И один в поле воин:
1942 год, Сталинград. Немцы готовят танковый удар, стремясь отрезать обороняющихся от Волги. Единственный шанс остановить их - разбомбить склады с танковым горючим, найденные разведкой. Следует приказ незамедлительно их уничтожить.
Полковник, командир полка Пе-2, прекрасно понимает, почему этот приказ отдан ему. Он единственный у кого с утра в строю было еще 3 пикировщика. Но Пешки не вернулись с задания. А приказ нужно выполнять. Из способных летать аппаратов имелся только связной По-2 - этажерка обтянутая перкалью, грузоподъемностью килограммов в двести. Но чтобы пробить серьезно укрепленную крышу склада, нужна более солидная бомба.
- Вешайте пятисотку, - командует Полковник, - на замки для топливного бака.
- Не взлетит... Замки не удержат... - слышатся голоса.
- Это приказ, - жестко обрывает Полковник.
- А кто полетит,? - угрюмо интересуется начальник штаба, понимая, что этот летчик уже навряд ли вернется.
- Шлемофон мне и парашют, - обращаясь к адъютанту, говорит Полковник.
- Вам же нельзя, - пытается остановить его адъютант.
- Нет, нах парашют - лишний вес, тащи 200 грамм водки.
Самолет, тарахтя из последних сил движком, каким-то чудом взлетает и, даже не пытаясь набрать высоту, берет курс на южную часть Сталинграда. По-2 из-за перегруза и изменившейся развесовки почти неуправляем, его мотает по тангажу и крену, а из-за нехватки скорости постоянно тянет свалиться в штопор. Но Полковник настоящий ас и ему удается удерживать машину.
Минут через сорок он почти у цели, дважды в пути попадались Мессеры, но они были выше и не заметили его или приняли за телегу, ползущую по земле. Двигатель, работая на пределе, начинает дымить, самолет начинает болтать еще сильнее. Внизу зенитчики, они стоят у орудий, но почему-то не стреляют, правда Полковнику не до них, вот овраг, а вот склады, еще немного, он дергает ручку сброса, самолет подкидывает вверх, бомба ушла.
Пошка сразу стала набирать скорость, болтанка исчезла, зенитчики открывают огонь, но поздно. Склады горят.
Начальник штаба Паулюса лично приезжал разбираться, почему зенитчики не открыли огонь вовремя. Но со всех батарей доложили одно и тоже: "Мы думали он уже сбитый, он дымил и буквально кувыркался в воздухе, решили, что он падает... самолеты так не летают".
А наш полковник, вернувшись, получил выговор, потому что был строгий приказ Ставки, запрещающий командирам полков участвовать в боевых вылетах. Выговор, перед всем строем, Полковнику делал сам командующий Сталинградским фронтом Маршал Тимошенко. Крепко пожав руку, обняв и трижды по-мужски поцеловав.
Владимир Орныш-Полонский 01.11.2021 10:47 • Заявить о нарушении
1942 год, Сталинград. Немцы готовят танковый удар, стремясь отрезать обороняющихся от Волги. Единственный шанс остановить их - разбомбить склады с танковым горючим, найденные разведкой. Следует приказ незамедлительно их уничтожить.
Полковник, командир полка Пе-2, прекрасно понимает, почему этот приказ отдан ему. Он единственный у кого с утра в строю было еще 3 пикировщика. Но Пешки не вернулись с задания. А приказ нужно выполнять. Из способных летать аппаратов имелся только связной По-2 - этажерка обтянутая перкалью, грузоподъемностью килограммов в двести. Но чтобы пробить серьезно укрепленную крышу склада, нужна более солидная бомба.
- Вешайте пятисотку, - командует Полковник, - на замки для топливного бака.
- Не взлетит... Замки не удержат... - слышатся голоса.
- Это приказ, - жестко обрывает Полковник.
- А кто полетит,? - угрюмо интересуется начальник штаба, понимая, что этот летчик уже навряд ли вернется.
- Шлемофон мне и парашют, - обращаясь к адъютанту, говорит Полковник.
- Вам же нельзя, - пытается остановить его адъютант.
- Нет, нах парашют - лишний вес, тащи 200 грамм водки.
Самолет, тарахтя из последних сил движком, каким-то чудом взлетает и, даже не пытаясь набрать высоту, берет курс на южную часть Сталинграда. По-2 из-за перегруза и изменившейся развесовки почти неуправляем, его мотает по тангажу и крену, а из-за нехватки скорости постоянно тянет свалиться в штопор. Но Полковник настоящий ас и ему удается удерживать машину.
Минут через сорок он почти у цели, дважды в пути попадались Мессеры, но они были выше и не заметили его или приняли за телегу, ползущую по земле. Двигатель, работая на пределе, начинает дымить, самолет начинает болтать еще сильнее. Внизу зенитчики, они стоят у орудий, но почему-то не стреляют, правда Полковнику не до них, вот овраг, а вот склады, еще немного, он дергает ручку сброса, самолет подкидывает вверх, бомба ушла.
Пошка сразу стала набирать скорость, болтанка исчезла, зенитчики открывают огонь, но поздно. Склады горят.
Начальник штаба Паулюса лично приезжал разбираться, почему зенитчики не открыли огонь вовремя. Но со всех батарей доложили одно и тоже: "Мы думали он уже сбитый, он дымил и буквально кувыркался в воздухе, решили, что он падает... самолеты так не летают".
А наш полковник, вернувшись, получил выговор, потому что был строгий приказ Ставки, запрещающий командирам полков участвовать в боевых вылетах. Выговор, перед всем строем, Полковнику делал сам командующий Сталинградским фронтом Маршал Тимошенко. Крепко пожав руку, обняв и трижды по-мужски поцеловав.
Владимир Орныш-Полонский 01.11.2021 10:47 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.