Моей Anne

1

Это был, момент – когда все сущее соединилось со своим первоистоком. Мир больше не был поделен на добро и зло, истину и ложь, любовь и ненависть – словом, все стало единым. В этом единстве не было место ничему старому, потому что нечто новое и неизвестное заняло все пространство вселенной, но познать это новое, возможно, предстояло более совершенным существам. В прочем, никто уже не видел в этом никакой проблемы. И никогда больше пауки, чайки, медузы, медведи, кальмары и кивсяки не описывали печальный круг жизни. Они просто жили… Впервые за тысячи лет.

2

«Сказки старины», - подумала она, - «изменятся до неузнаваемости, но будут жить вечно». Она сняла с себя респиратор, и в первый раз в жизни сделала свободный вдох, исполненный настоящей свободы. И в первый раз в ее жизни все было справедливо – вместе с ней ушли множество других людей, но ради этого пришлось отдать своих близких. «Ну, вот и все», - сказала она, улыбнувшись цветущему яблоневому саду. И вскоре она потеряла себя в бликах размытого мира, который уходил куда-то далеко прочь. И только белый халат, словно белая простыня накрывший зеленеющую траву, был напоминаем о том, что когда-то его обладатель был живым – полы его развевал теплый весенний ветер.

3

За несколько часов мир погрузился из состояния абсолютной повседневной обыденности в хаос катастрофы, а затем – в безмолвие, которое в первый раз за десятки тысяч лет чувствовалось в природе, чувствовалось ветром свежести и умиротворенности. Артерии и вены проспектов остановились, и шум моторов превратился в свист ветров, трепавших рекламные транспоранты. В городских садах было тихо, так же тихо как в глазницах пустых домов. Наступало новое утро. Утро новой жизни.

4

Это было самое смелое решение, которое она принимала за всю свою жизнь. Сейчас, кажется, она чувствовала, что не может пошевелить своими пальцами, не может пошевелить руками, будто тысячелетняя жажда жизни сотен наций всеми своими силами препятствовала ей. Вдруг, окно ее лаборатории, открытое порывом ветра, привело ее в чувство. Она машинально хотела захлопнуть дребезжащую раму, но потом улыбнулась. Правда, под респиратором, этого не было видно, но может быть, кто-то смог бы отметить живой огонек, мелькнувший в ее глазах. «Ветер мне помогает», - поняла она. Решение было принято. Она откупорила металлическую ампулу, которая зашипела, испустив на волю своего пленника, стелившегося по ветру белесым дымком.

5

«Homoviridae», - записывала рука женщины-вирусолога в лабораторном журнале, - «это семейство вирусов, абсолютно смертоносных исключительно для вида Homo sapiens. Открыто 16 июня 20… года известным вирусологом…» Она засмеялась, но очень по-доброму, и без капли какого-то ни было сумасшествия. На ее щеке играл блик металлической капсулы, на которой красовалась белая наклейка с красивой надписью из журнала.