дневники 6-10

6
папоротник цветет прозрачной водой. Падаю на обочину, пялюсь в небо. Пустая дорога солнечной полосой время переплетает со словом "небыль". Отсюда и вправду можно дойти пешком куда угодно - делаешь шаг, и сразу чувствуешь - то, что ты называл "хорошо" и то, что жизнью - не ощущал ни разу. Зато не хватает дыханья на эти слова теперь, от неподражаемого счастья; только дорога, и хочется целовать листья деревьев и небо, открытое настежь
7
будем дарить городу голоса, раз у него день рожденья. Он будет греться в солнце вечернем. В моих каштановых голосах запутались блюзы, и танго, и вальс, и скерцо. Город холодный, но можно его согреть, бью каблуками по мостовой чечетку, мы-то люди, мы можем и умереть, а городу ничего, по большому счету. Поэтому что нам сетовать на апрель, подумаешь, дразнит совсем не весенней погодой; тучи тушуются, нежная акварель; городу триста, ему наплевать на годы. Будем играть, на пальцах набив мазоль те же простые восемь гитарных аккордов, помните, в школе, на музыке - "ля-фа-соль", учительница улыбалась, играла гордо на пианино этот порядок нот, потом мы вставали и пели про День Победы; знала, что мы не запомним, и пела, но встряхивала шевелюрой искрасна медной, и мы теперь на всю глубину зрачка, на подсознании помним дурацкие ноты. И это не так уж важно. Глаза в очках, руки на струнах, завтра концерт Пилота. Парень с лицом Нуменорского короля на пол садиться, закуривает и слышит, как кто-то берет последнюю ноту ля, срывается, потому что некуда выше
8
лучше бы я хотела быть моряком. Или художником в пыльной квартире на Мойке, чтобы за окнами, за неширокой рекой видеть сквозь окна шкафы, занавески и койки. Лучше бы я открывала Америку, полюса или ловила рыбу в Японском море.. А так - наплести косичек, ярких, как небеса, играть на гитаре парочку грустных историй. А так - рассуждать о поворотах судьбы, смотреть по ТВ смешные глупые фильмы, курить на балконе, смотреть, как большие столбы фонарные тени бросают метко и сильно в разные стороны, как в голливудском кино в боевиках и реже чуть - в мелодрамах. Пили портвейн и дешевенькое вино, старались не появляться в оконных рамах, чтобы очки не приняли за прицел и не застрелили, попав куда-нибудь в горло. Или наоборот - вдруг останешься цел и целую жизнь будешь знать этот чертов город
9 - Помпея
Камни не сохраняют в себе лучи, северный ветер медленно дышит в спину. Здесь никто не смеется и не кричит - все, кто город вовремя не покинул, так и остались в городе, но молчат. Улицы те же, на штукатурке фрески. Солнце, что бликовало у них в мечах, теперь поутру протыкает мои занавески... Вива Помпея, минуло две тысячи лет. Месяц январь, на деревьях растут апельсины. Вива планета, красивейщая из планет, и небосвод, твердый, упругий, синий. Грязная псина дрыхнет себе в тени, громко сопит во сне своим носом влажным... Посмотри в горизонт, на горы, и поклонись силе природы, которая вспомнит о каждом
10 - Венеция
Город нигде заглатывал нас в себя, цветные дома роняли куски штукатурки, их отражения, водную гладь скребя, кликали ветер - мы зарывались в куртки. если бы было умение умирать, мне бы хотелось быстро и в этом крае. Потом в документах выпишут номера и я обрету персональную форму рая, чтобы когда-нибудь после, встретив Его, мне на вопрос "что ты сделал в жизни?" ответить: "А знаешь, Господи, вобщем-то ничего, просто мечтал о дороге и ярком свете". "А что же ты видел последним?" "Себя в воде. Свое отраженье в канале Венеции, в южной части". И скажет Господь: "Значит, ты умер нигде..." И подарит дорогу, свет и абсолютное счастье