Роберт Геррик 1591-1674 Жизнь в деревне

посвящается благородному Эндимиону Портеру,
камер-юнкеру Спальни его Величества

Доволен сельской жизнью тот,
Кто для себя в глуши живёт!
Но при дворе и в городах,
Не так уж счастлив ты в трудах.
А здесь не выйти в океан
За жгучим перцем дальних стран,
Не плыть до Индии великой
За обжигающей гвоздикой,
И слитки не вести домой,
Забыв про негу и покой.
Твоих желаний образец
Один и тот же: стричь овец,
Платить по найму, каждый счёт
Закрыть, и тем закончить год.
Бродить по собственным селеньям,
Без зависти к чужим владеньям,
Приятен не размер земель,
Но птицы, лес, река, форель.
Когда петух (рожок жнеца)
Завёт Аврору из дворца,
Ты поспешаешь на поля,
Где унавожена земля;
Но больше пользы принесут
Ей разум твой и долгий труд.
Ты видишь, как твоей упряжке
Батрак свистит по время пашки,
И, ободряя их, поёшь,
Часть королевства - наша рожь.
Когда идёшь ты средь глазури
Лугов под небом из лазури,
То ясно зришь Господний знак
Там, где цветок, травинка, злак.
Коров дыханье большеглазых,
Что запах винограда в вазах,
А твой большой и гладкий вол
Идёт пастись в росистый дол.
Телку охота расшалиться,
Бычок, корова и телица
Бегут на травку веселиться.
Ты охраняешь от волков
Стада овец среди лугов,
Чьи животы полны травой,
Как спины – шерстью снеговой.
Оставив их, чтоб травку ели,
Ты сам играешь на свирели.
Для зрелищ, игр и развлечений
Есть праздник сельский, час вечерний,
Когда девицы и юнцы
Кружить ногами молодцы,
И по деревне хоровод
С венками свежими идёт.
Вот квинтел*, праздник храмовой,
Вот майский шест,* в цветах, с листвой.
Вот моррис-данс*, Троицын эль,
А после стрижки пир да хмель.
Вот урожай, и кружка пива
Когда закончен бой шутливый.
Вот смех рождественских затей,
На святки праздник королей,*
Везде веселье, шутки, гам,
Что всем доступно по деньгам.
Тебе выслеживать не ново
В снегу предательском «косого»,
Уловки хитрые явить:
Сетями жавронка словить,
А протянув их сквозь поляну,
Поймать вальдшнепа и фазана.
Силки и прутики-ловушки
Не для людей, а для кукушки.
О, жизнь счастливая, тебя
Всяк добрый муж познал, любя!
Кто сам доволен целый день,
Кому с детьми играть не лень,
Кто без боязни спать ложится:
Ночь коротка, коль сладко спится.

* квинтел - общинный средневековый обряд.
На вершине вертикального столба поворачивалась
крестовина, на одном конце которой находилась
широкая доска, и на другой - мешок с песком.
Участвующий в обряде должен был ударить доску
копьём, находясь под ней, и во время увернуться
от падающего мешка.
* майский шест, украшенный гирляндами из цветов,
называемый часто «майское дерево», вокруг
которого праздновался весенний праздник
восстановления жизненных сил природы,
с любовными играми на лоне природы.
* моррис-данс - танец в костюмах героев легенды
о Робин Гуде. При этом устраивался карнавал
весельчаков (моррисов), сопровождающийся,
как и майские празднества, любовными забавами.
* Троицын эль – специальный эль, который пили на Троицу.
* бой шутливый – игра под названием "лиса в норе",когда
юноши, подпрыгивая, били друг друга руками в перчатках.
* 6 января, двенадцатый день после Рождества,
последний день рождественских святок, совпадает
у западных христиан с праздником Богоявления,
который получил также название Festum magorum
(Праздник волхвов), или Festum regum (Праздник королей)
и связывается с поклонением младенцу Иисусу т
рех волхвов (трех королей), а День Крещения Господня
(Baptisma Christi) отмечается в первое воскресенье
после праздника Богоявления и завершает
рождественский цикл. Празднование Богоявления
заключается в посещении торжественной мессы
и семейном ужине после полуночи у камина
с "рождественским поленом". В процессии колядующих
появляются три короля-мага, которые несут длинный
шест, увенчанный звездой, и поют песни о трех королях,
благословляя хозяев дома. "Короли" обозначают своими
инициалами «К-М-В» - двери домов и хлевов. Святочные
гуляния, как отмечает Джеймс Фрэзер в "Золотой ветви",
тоже приносили богатый урожай детей,
как и майские праздники.



Robert Herrick (1591-1674)

THE COUNTRY LIFE, TO THE HONOURED M.
END. PORTER, GROOM OF THE BEDCHAMBER
TO HIS MAJESTY

SWEET country life, to such unknown
Whose lives are others', not their own !
But serving courts and cities, be
Less happy, less enjoying thee.
Thou never plough'st the ocean's foam
To seek and bring rough pepper home ;
Nor to the Eastern Ind dost rove
To bring from thence the scorched clove ;
Nor, with the loss of thy lov'd rest,
Bring'st home the ingot from the West.
No, thy ambition's masterpiece
Flies no thought higher than a fleece ;
Or how to pay thy hinds, and clear
All scores, and so to end the year :
But walk'st about thine own dear bounds,
Not envying others larger grounds :
For well thou know'st 'tis not th' extent
Of land makes life, but sweet content.
When now the cock (the ploughman's horn)
Calls forth the lily-wristed morn,
Then to thy corn-fields thou dost go,
Which though well soyl'd, yet thou dost know
That the best compost for the lands
Is the wise master's feet and hands.
There at the plough thou find'st thy team
With a hind whistling there to them ;
And cheer'st them up, by singing how
The kingdom's portion is the plough.
This done, then to th' enamelled meads
Thou go'st, and as thy foot there treads,
Thou see'st a present God-like power
Imprinted in each herb and flower ;
And smell'st the breath of great-ey'd kine,
Sweet as the blossoms of the vine.
Here thou behold'st thy large sleek neat
Unto the dew-laps up in meat ;
And, as thou look'st, the wanton steer,
The heifer, cow, and ox draw near
To make a pleasing pastime there.
These seen, thou go'st to view thy flocks
Of sheep, safe from the wolf and fox,
And find'st their bellies there as full
Of short sweet grass as backs with wool,
And leav'st them, as they feed and fill,
A shepherd piping on a hill.
For sports, for pageantry and plays
Thou hast thy eves, and holidays ;
On which the young men and maids meet
To exercise their dancing feet ;
Tripping the comely country round,
With daffodils and daisies crown'd.
Thy wakes, thy quintels here thou hast,
Thy May-poles, too, with garlands grac'd ;
Thy morris dance, thy Whitsun ale,
Thy shearing feast which never fail ;
Thy harvest-home, thy wassail bowl,
That's toss'd up after fox i' th' hole ;
Thy mummeries, thy twelfth-tide kings
And queens, thy Christmas revellings,
Thy nut-brown mirth, thy russet wit,
And no man pays too dear for it.
To these thou hast thy times to go
And trace the hare i' th' treacherous snow ;
Thy witty wiles to draw, and get
The lark into the trammel net ;
Thou hast thy cockrood and thy glade
To take the precious pheasant made ;
Thy lime-twigs, snares and pit-falls then
To catch the pilfering birds, not men.
O happy life ! if that their good
The husbandmen but understood !
Who all the day themselves do please,
And younglings, with such sports as these,
And lying down have nought t' affright
Sweet sleep, that makes more short the night.

Caetera desunt ------