Не понаслышке - о войне...

...А дед ещё налил –
и молча,
утёрся только рукавом,
и вспоминал потом полночи,
как пёр на танки со штыком,
как волочила с поля боя
сестричка... худенькая – страх...
Как бил прикладом с перепоя
мальчишку-немца
просто так...*

Расползся холодец на блюде,
дед, не притронувшись, бурчал:
«Да, были в наше время люди –
таких, внучок, ты не встречал...»

Я тоже, дед, хлебнул, дай Боже!
Шёл с АКМ наперевес
по выжженной,
по бездорожной,
где в спину щерился мне лес,
где с минарета, как в угаре,
строчил безумный пулемёт...
И где потом
в свинцовой таре
друзей грузили на спецборт.

И в наше время люди были.
Не понаслышке – о войне...
Кто поумнел, кого убили...
Давай-ка, дед, налей и мне!

–––––––––––––––––––––––

Никогда не плеснёт из простреленной фляжки
тот, который спецрейсом отправлен домой,
никогда не нарвёт для подружки ромашки
и уже никогда
не тряхнёт стариной.

Не утешат его материнские руки,
в чёрной рамке он будет
висеть на стене.
Слышишь гром сапогов под бравурные звуки?
Это кто-то мечтает опять о войне...

–––––––––––––––––––––––

...А дед ещё налил.
Куда’ там
угнаться было мне за ним,
за чудом выжившим солдатом!
И память горькая, как дым,

глаза разъела
и слезою
сползала к кончикам усов.
Он пил сегодня не со мною,
а с теми... Без высоких слов...

И без имён... И без регалий...
Кто первым встал –
тот первым пал...
Но пасть знамёнам не давали.
Вот он, конкретно, не давал!

Из ленты не изъять ни кадра –
как в танке заживо сгореть...
– Ну, будет, дед, тебе ведь завтра
парад
по телику смотреть...