Казанова

ЕСЛИ Б Я МОГ


Если б я мог, мои нетерпеливые читатели,
Если б я мог, как ваши давние и недавние кумиры,
Мотать вкруг указательного перста
Свою жизнь, или вашу, или чью-то еще,
Если б я сподобился такой подлости…

Любовь как род прагматического помешательства –
Зачем, зачем я здесь?..




ЖАЖДА НЕИЗВЕСТНОСТИ


О, жажда неизвестности... Ужель
На свете есть гордец, кто б отказался
Жизнь пройденную обернуть назад
В обмен на славу получить здоровье,
В обмен на деньги – юность и задор?...
И все затем, о Господи, чтоб снова
Без устали искать счастливый случай,
Вертеться как юла, рукоплескать
Тем, кто с судьбой накоротке сегодня,
Вилять хвостом и ожидать смиренно
Чинов, поместий, славы и наград...

Когда безвестность лучше во сто крат.




ПРЕДЧУВСТВИЕ ЛЮБВИ


Предчувствие любви -
оно как небо, качнувшееся на пиках всадников,
как победные крики нетерпеливого воинства...
Оно как зеленое поле битвы, где еще не пролилась кровь
и нет сожаленья о погибших...




УНИЖЕННЫЙ ЭРОС


В который раз я наполнен сагой о любви,
я грежу наяву, я просыпаюсь
от влекущего тепла еще незнакомого тела,
я глажу волосы, разметавшиеся на горячей подушке...
увы, я снова иду по дороге, ведущей в никуда...

Она отдаcтся мне на удивление просто,
с виноватой улыбкой вecтaлки,
приговоренной к греху
взбунтовавшейся плотью.

Мы будем лежать минуту-другую тихо,
словно прислушиваясь к тому, что творится у нас внутри.
Я стану ласкать ее нежно, стараясь не вспугнуть
ее еще робкого ответного чувства.
Я коснусь рукой ее загорающегося страстью лица,
дрожащих губ, раскрывая их больше и больше
пока не встречу ее влажного языка.

Она не закроет глаз, чтобы лучше видеть
мое умирающее лицо и дрожащие руки,
но не смея еще смотреть вниз,
туда, откуда растекается по телу
вся эта нестерпимая благодать.

Я проведу рукой по ее красивому округлому лону
и ее глаза будут следовать за моей трепещущей рукой,
то и дело поднимаясь к моему строгому лицу,
словно ища там поддержки и одобрения.

Я снова потянусь рукой к ее полуоткрытому влажному рту
и сильно и грубо ее поцелую,
вызывая и воспаляя ее откровенность,
то безграничное бесстыдство двоих,
которое только и способно исторгнуть пламя
из поверженного женского тела.

Теперь она будет принадлежать мне всецело,
в тайном и смертельном заговоре,
в рабстве, животном единениии,
когда я попеременно буду с ней
то предупредительно нежен,
то откровенно и непозволительно груб.

Она загорится сатанинским огнем,
преодолевая свою патриархальную стыдливость,
предлагая больше и требуя больше…
и мы полетим к горизонту – все дальше и дальше -
пока не зазвенят внизу серебряные ручьи на оранжевых лугах
и... не грянет гром пробужденья.




POST VITAM


О женщины -
ваши краткие признанья,
ваше трогательное своеволие,
ваше стремление к истине,
выражаемой единственным словом “люблю”!

О женщины –
удивительные, мечтательные и деловые,
грустные, веселые, добрые, насмешливые и злые,
дурнушки статные с осанкой как у молодого коня,
знали бы вы - как волновали меня!

А что здесь – в бесполой республике мертвых,
кроме вечных скитаний на божьих лугах,
средь голубых трав и дерев
бесконечного Рая?

А что впрочем и там - в мире живых, некогда нам принадлежавшем,
где мы разве что знали - какими должны быть,
но едва ли ведали - кто мы есть?

И где нас согревало лишь ожидание дивной ночи
и мы, преисполненные серьезности, не забывали об этом…




ЭТОТ МИР


Кому – окриком “нет”,
кому – шепотом “да”,
поиграет Владыка и бросит...
Что за напасть –
этот случайный мир, господа,
лучше б его, между нами,
и не было вовсе.