Баллада о драной душе

А всё случится так наверняка
(Сценарий немудрён и неизбежен):
Господь проснётся, выпьет молока,
Вкусит того, что сам послал себе же,

Раскрывши пыльный кондуит в раю,
Скользнувши взором мимо всяких прочих
И ткнувши перст в фамилию мою,
В графе о смерти Бог заполнит прочерк.

Как из бутыли сказочный колдун,
Измученный, помятый и усталый,
В две тысячи нечёсаном году
Душа взлетит, освобождая тару,

И тело, словно надувной матрас,
В который ненароком ткнули вилкой,
Скукожится – и Богу всё отдаст,
Как малышу - его свинья-копилка.

Всё-всё отдаст: несбывшиеся сны,
Блуждания по дебрям книжных знаков,
Тяжёлый крест всегда любить иных,
А не безмозглых кукол Пастернака;

Всё изрыгнёт гнилое естество:
Мой страх, мои чуднЫе суеверья,
Мои припадки счастья – оттого,
Что горлица изящно чистит перья,

Впорхнув в моё раскрытое окно
И сев на бледный бюст Шакеспеара…
Всё, что трагично было и смешно,
Уйдёт из жизни, как и не бывало.

Но Тот, кто Божий промысел вершит,
В срок отведённый обнажая жало, -
К хвосту моей ободранной души
Привяжет всё, что ей принадлежало.

И в бездну неба от земных невзгод
Ночной порою или спозаранок
Душа рванёт, как ошалевший кот
Со связкою пустых консервных банок.

Она задаст такого стрекача,
Что заглушит унылый хор стенаний,
О встречные кометы грохоча
Жестянками моих воспоминаний.

И ключника едва не сбивши с ног,
Душа ворвётся в щель меж райских створок,
Где нА руки её поймает Бог
И строго вопросит: «Пошто так скоро?

Пошто ты учинила кутерьму,
По космосу грехами тарахтела?
Ведь ежели раскинуть по уму,
Тебя бы – в пекло напрямки из тела».

Потом потреплет душу за ушкО
И молвит: «Ну, считай, что пофартило;
Мурлычь, лакай парное молоко…
Небось, не Гитлер. Чай, не Чикатило».

21 октября 2005