Гиены и шакалы. Басня

Издох раз Лев. Гиены и шакалы
У туши неподвижной собрались
Все вместе, как покорные вассалы,
Хоть при живом-то Леве бы ни в жисть
Сей стаи "дружной" не случилось точно:
Гиен он почему-то не любил,
Кабы не лень - то разорвал бы в клочья,
А так - лишь рыкнет, их и след простыл.
Шакалам же удача улыбалась:
Их Лев терпел, и с царского стола
Порой жратва халявно доставалась,
Когда добыча знатная была.
Ну, встретились... Желудки режет голод,
А рядом мяса целая гора.
Нашелся вдруг и преотличный повод:
Помянем, мол, ушедшего царя.
У всех слюна течет от предвкушенья.
Поминки начались. Но ведь нельзя
Не высказать попутно отношенья
К усопшему, его же и грызя.
"Он был дерьмо", - гиена прошипела,
В клыках сжимая окорока шмат. -
"Он нас гнобил, вот и подох, за дело!
Теперь ему дорога прямо в ад!
Он деспотом всегда был своенравным!
Да хуже! Он был просто вурдалак!
Ни крошки не давал он нам, бесправным!
Зато кому-то харч дарил "за так"!"
Взглянув вскользь на ближайшего шакала,
Гиена восвояси поплелась,
А тот вдогонку заворчал: "Ты мало
Его, как видно, знала. Завралась!
Он был велик, и добр, и благороден,
Честнейший царь, каких и нет нигде.
Да, вспыльчив был и жёсток по природе,
И вас, и нас держал в тугой узде.
Пусть не делился с вами он добычей -
На всех одной ведь зебры - так, на зуб,
Пускай имел и странный он обычай
Рычать на вас, он не был злобно-туп.
Вы сами, право слово, виноваты:
Вот поднесли б хоть завалящий дар,
Польстили б чуть, то, может быть, когда-то
Ваш на него подействовал пиар.
Ведь мы же подгадать сумели случай", -
Шакал кусок от туши оторвал.
Ощерились гиены. Мрачной тучей
Подобрались к противникам. Оскал
Их был опасен. Сдвинулись шакалы
И встали пред агрессором стеной.
Искрилось небо от страстей накала.
Послышался вдруг отовсюду вой,
Шум, тявканье, взаимные упреки,
Но драки оппонентам не нужны:
Все были сыты. Львиные пороки
И добродетели не вызвали войны.

Недалеко от бурной перебранки
Старуха-черепаха неспеша
Держала путь. Для вегетарианки
Почивший Лев не стоил и гроша.
Она на свете много повидала,
Прожив уже гораздо больше лет,
Чем в сумме все гиены и шакалы,
И добрый дать могла бы им совет.
Но жалко, что в горячке словопрений
Неинтересны мысли никому.
Она ж ползла во власти размышлений:
"О чем сыр-бор? Я что-то не пойму.
Ну, помер лев - и лев же завладеет
Наследством, без изысков и затей.
Срок подойдет, преемник околеет,
Обглодан будет так же до костей,
Потом другой... Цепи единой звенья,
Которую вовек не разорвешь...
Слова хулы, проклятий, одобренья
Сольются снова в яростный галдеж.
Чтоб оценить деянья непредвзято
Издохшего правителя сего,
Должно смениться львов хотя б с десяток,
Тогда уж и отделывать его.
Эх, в скольких львов летели грязи комья,
Едва в могучем теле пульс затих...
Пережила я многих, но не вспомню
Ни одного безгрешного средь них".