Венок сонетов

I
Натянута эпоха, как струна,
Как тетива пристрелянного лука,
Эпоха скоростей быстрее звука,
Эпоха - и награда, и вина.
Она трезва бывает и пьяна,
Веселье в ней и праведная скука,
Едины в ней и музыка, и мука,
Рожденье, смерть, и разум, и война.
Как часто нервы скручены в клубок,
Колотит пульс натружено в висок,
И дребезжит стекло в оконной раме!
Но посвятив эпохе смысл и слог,
Мы пишем и пролог, и эпилог:
Иному богу молимся - не в храме
II
Иному богу молимся - не в храме.
Когда одолевает толкотня,
Дрожащие колена преклоня,
Мы смотрим воспаленными глазами
Туда, где ветер прошумел верхами,
Где плещется на речке ребятня,
Где щебетанье, гомон, стрекотня
Пронизывают воздух над лугами.
Природа-божество, природа-мать,
Тебя дерзаем жечь и разрушать,
Потом скорбя и возводя годами.
А если дети будут нам подстать?
Тогда придется вместе умирать,
Припав к воде горячими губами?
III
Припав к воде горячими губами,
Я вижу: в глубине кипит родник,
Я словно в тайну, крадучись, проник,
Хранимую лесами и веками.
Передо мной прошли, как в панораме,
Кровавые страницы древних книг,
И летописец - праведный старик,
И кладбища с подгнившими крестами.
Превратная история людская,
Неистовых столетий кладовая, -
Не слишком ли высокая цена
За те часы, когда передовая
Затихнет, и тревожно засыпая,
Мы сможем пробудиться ото сна?
IV
Мы сможем пробудиться ото сна.
Мгновеньем будут наше пробужденье.
И мы узрим вдруг обостренным зреньем,
Что жизнь была беспечна и страшна.
Неистово стирали письмена,
Не разобравшись в их предназначенье,
Раскалывали древность на поленья.
(О, яростная тупость колуна!)
Прозрения целебные года,
К вам тянутся нагих людей стада,
Кому-то цель приметная видна!
То пропасть на дороге, то гряда,
Но мы идем, чтобы вздохнуть, когда
Рассеется безумья пелена.
V
Рассеется безумья пелена,
Останется туман едва заметный,
И я к тебе приду, как принц наследный,
К твоим ногам корона и казна.
А ты опять в кого-то влюблена
Любовью беззаботной и бесследной.
Так что ж меня влечет в твой мир запретный,
В котором ты - ничейная жена?
И на вопрос даря полуответ,
С полуулыбкой ты хранишь секрет,
Невозмутимо властвуя мирами.
Как бы спросонья проскрипит паркет:
Ты от окна отходишь в полусвет
С полутенями и полутонами.
VI
С полутенями и полутонами
Дружу, но все ж я вовсе не скупец,
Дружу, но все ж я вовсе не чернец,
Который пишет при свече ночами.
Встречаю солнце, греюсь под лучами,
Люблю весну, когда свистит скворец,
Люблю старинный сочный изразец
И Ярославль с нарядными церквами.
Но почему же темные цвета
На пасмурность шершавого холста
Кладу одушевленными мазками?
У каждого в ночи своя звезда,
У каждого вдали своя мечта,
И лишь одна планета под ногами.
VII
И лишь одна планета под ногами,
Но каждый человек на ней солист.
Но далеко не каждый голос чист.
Нечистыми горланят голосами.
О, сколько волн! Эфир кипит над нами,
Эфир хрипит, переходя на свист.
И кто-то мудр, назойлив и речист,
Издалека к нам тянется речами.
За упокой не надо ставить свечек:
Я сам истец и сам же я ответчик,
Я знаю, как живет моя страна.
Трудись, поэт, без седел, без уздечек,
Чтоб поняли баллистик и ракетчик:
Над нами лишь Вселенной глубина.
VIII
Над нами лишь Вселенной глубина,
Сигнал Земли, понятный и мгновенный,
Ползет по затуманенной Вселенной,
Молчит она, надменна и черна.
Молчит она. О чем молчит она,
Мерцая мертвенно во тьме нетленной,
Пока блуждает взгляд недоуменный
В созвездиях, всплывающих со дна?
Еще не различимы очертанья
Заброшенных окраин мирозданья,
Еще на треть не восстановлен дом,
А ты, порой, приумножая знанья,
Себя и Землю тащишь на закланье.
Остановись и оглядись кругом!
IX
Остановись и оглядись кругом,
Затихни, никого не беспокоя,
И последи за детскою игрою
Природы, отвоеванной с трудом.
И будут каждый звук тебе знаком,
И будет каждый плач твоей виною,
Виною окаянного изгоя,
Пустившего родимый дом на слом.
Ты чувствуешь медвяный зов полян?
Ты чувствуешь души своей изъян,
Расхищенной, но замкнутой замком?
В твоих руках судьба твоих землян,
Ты можешь сеять рожь или бурьян.
Куда ты мчался? Чем ты был влеком?
X
Куда ты мчался? Чем ты был влеком?
Чужие рубежи, пустая слава,
Привычная желанная отрава,
Приятная работа на излом.
И где ты не дубасил кулаком,
Не требовал какого-нибудь права!
Но находилась на тебя управа,
И неизбежно ты бежал тайком.
Хоть изредка ты вспоминаешь имя,
Владевшее напевами твоими
В той близкой, в той далекой стороне,
Где были бесконечно молодыми
Всесильными, бессмертными, ничьими?
За все придется заплатить вдвойне...
XI
За все придется заплатить вдвойне,
Пусть мы умеем сбрасывать со счета
Все, что угодно (легкая работа
И, кажется, успешная вполне).
Но в глубине, на захламленном дне
Какая-нибудь вечная забота
Лежит, как полусгнившая колода,
Она всплывет, запляшет на волне!
И тут же мы ее утопим снова,
Но вовсе без намерения злого,
А просто не подумав, что почем.
Но что почем? Бывает за полслова
Не расплатиться теплотою крова,
Всей правдою, всем золотым песком.
XII
Всей правдою, всем золотым песком,
Всей тишиной, возникшей ниоткуда,
Всей тайною разгаданного чуда,
Всем добрым, всем убийственным огнем
Нельзя владеть, но мы живем во всем.
Мы - к полотну всемирному этюды,
Мы - давние вселенские причуды,
Мы - дом Вселенной, и она - наш дом.
А ты прожил, в закрытом доме кроясь,
Чтоб написать поэму или повесть,
Мечтами опьяненный и вином.
Ты думал, что твоя спокойна совесть,
И вдруг, не сознавая, не готовясь,
Ты холодок почувствовал виском.
XIII
Ты холодок почувствовал виском?
А может быть, к запястью тянешь бритву,
Как полководец, проигравший битву
И окруженный радостным врагом.
И жизнь твоя и смерть твоя - бегом,
Одним рывком. Не сотворив молитву,
Ты брызнешь кровью на мою палитру
И упадешь в забвение ничком.
Жестоких игр веселые начала,
Веселых игр жестокие финалы
По чьей вине? Твоей или извне?
Природа подарила слишком мало?
Иль ты хотел, чтоб музыка звучала,
Играя на единственной струне?
XIV
Играя на единственной струне,
На слишком перетянутой и нервной,
Мы часто извлекаем звук неверный
И жарко говорим о новизне.
Мы думаем, что создали вчерне
Шедевр необходимый и модерный,
Но мир, неодолимый, многомерный,
Напомнит о погибшей старине...
Фальшивых звуков резвая октава,
Камней фальшивых легкая оправа,
Неверие, неправда, кривизна...
Взгляните, как планета златоглава!
Хотя над ней - последняя забава -
Натянута эпоха, как струна.
XV
Натянута эпоха, как струна,
Иному богу молимся - не в храме,
Припав к воде горячими губами,
Мы сможем пробудиться ото сна.
Рассеется безумья пелена
С полутенями и полутонами,
И лишь одна планета под ногами,
Над нами лишь Вселенной глубина.
Остановись и оглянись кругом:
Куда ты мчался? Чем ты был влеком?
За все придется заплатить вдвойне
Всей правдою, всем золотым песком...
Ты холодок почувствовал виском,
Игра на единственной струне?