Рига

Теперь ты дома. Я пишу из Риги.
У нас, как водится, шумит балтийский ветер.
От желтых роз не видно и следа -
Зато в тавернах разливают кофе.
Последнее, дошедшее сюда
Письмо еще на дне стола пылится.
Я, кажется, его уже читал, но верно не скажу.
В попытках слиться
На волны опирается луна,
И так проходит вечер. Через годы,
Наверное, сказать я буду рад,
Что видел это, - а теперь мне снится
Алмазами расцвеченный закат
И вишнями одетая станица.
Ел яблоки. Теперь у нас в ходу
Моченые. И камбала на нитке.
 И лупоглазый окунь. Пироги.
 Колбасы разные и половодье пива.
 А у тебя, я думаю, сейчас
 Чаи гоняют сплетники-соседи.
 Подумать только: я пишу рассказ
 О рыбаках. И в пору рассмеяться:
 Какое, к черту, к рыбакам имею
 Я отношение? И к этой серой Риге?
 И что мне было дело - запереться
 В теперь уже своем, привычном доме,
 И ждать нечастых писем. И топтать
 Песчаные дорожки у часовен.
 Живу довольно праздно.
 За калитку
 хожу едва ли раз в четыре дня.
 Однажды звали в гости - отказался.
 Но принимал: прелюбопытный люд.
 Один пришел с своим бочонком пива.
 Три дня не помню. Крепкое.
 Однажды
 ходил под парусом.
 Бывал у них в кино.
 На рынке, в балагане и к гетерам.
 Не так уж плохо (в том числе, кино).
 И от безделия, наверно, тянет к сферам
 Возвышенным.
 Скорее, все равно,
 Что скажут обо мне твои соседи.
 Но ты, мой друг, подбрось дровишек сальных
 На их язык:
 Хочу представить, как они ярятся.
 Была недавно пасха - и пасхальных
 Яиц теперь полно по всем углам.
 Куда мне столько? Я для тех - католик,
 Для этих - жид-масон иль протестант.
 А, в сущности, мой интерес до колик
 Кишечных только вырос. И молиться
 Не приходилось мне уже давно.
 Однако верю - даже более чем прежде.
 Но в церкви не захаживал: не к месту
 Я там. А надо, так и тут
 Могу воззвать к единственной надежде.