Мирбой

(Как всегда, стихи, в которых я пытаюсь рассказать что-то огромное по содержание, со всеми ньюансами, получаются длинными и по смысловой нагрузке меня удовлетворяют не полностью. Но что есть, то есть.)


Скрестились мечи и столкнулись щиты
Меж пропастью в Ад и Твердыней.
Шумела война за судьбу и мечты.
Не видно, кто – зло, где святые.

Натянуты жилы, как струны на гриф
От крови осипшей гитары.
Изорваны нервы. Здесь - млад и старик.
Здесь вспороты старые раны.

Безумен народ, и не видно ни зги.
Безумьем безумие множа,
Здесь люди убитых убийц стерегли,
Поскольку ценна плоть и кожа.

И яростью схватки народ сей объят:
Не ты, так тебя – не до мыслей.
Причины войны смыты болью утрат
И тысячей сгубленных жизней.

Судьбой изощренной без лат и щитов
Я брошен был в алое море.
Не нес никому ни смертей, ни любовь.
Искал только выход из боя.

Нашел меня старец весь в белых шелках,
Сиявших сквозь мрак. Он поведал
Мне правду об этих злосчастных полях,
И тайны свои заповедал.

Он так мне сказал: «Этот мир проходной.
Здесь душам дается свобода
И Цель, отвлеченная буйной войной.
А там», - повернув против хода,

И, перст указав на вершину вдали,
Сказал он: «Тебе все зачтется.
Тебя Он приемлет, как только в крови
Последнее тело согнется.

Тогда будет суд, и тогда ты взойдешь
В верховные Эти чертоги.
И ты будешь с Ним, и поймешь, вздохнешь
Спокойно, расслабишь ты ноги.

Но ныне сердись из души в честь Него,
Тебе все зачтется. Заветы,
Что дам я сейчас, исполняй все равно:
Будь хладен твой путь иль согретый».

Хотел вопрошать я его, но он стал
Читать мне советы.
Я слушал, вникал, понимая, и ждал,
Когда муж окончит глаголить.

И многого умного я услыхал.
Неистово он осчастливил
Меня, что так много он мне рассказал.
Об этом безумнейшем мире.

И я, просветленный, отправился в путь,
Законам Всевышним вторя.
И было где сесть, где поесть, отдохнуть
С друзьями. И счастлив был вдвое,

Что счастлив я здесь, и Туда путь мне свят.
И спал я блаженным младенцем.
Так год, так второй, три, пять, десять подряд.
И вырос я взрослым младенцем.

И вышел я в свет, тем заветом объят,
И зрел: нет завета в том мире.
Скитался я отшлый по тени оград,
Завет мне, как на ноги гири.

Я долго терпел, я стонал, но держал
Мной данное некогда слово.
Все больше рассудок меня побеждал,
Пока я не встретился снова

С тем старым, сияющим словно гроза
Шелками, и праведным старцем.
Я встретил его среди павших в низа
И с павшими в низ буйным сердцем.

Я его вопрошал, отчего и зачем.
Он был пьян, и меня он не понял.
Только белая ткань, тьма и похоть затем –
Вот таким я его и запомнил.

Я ушел, мне обида сдавила сердца.
Было больно, я бросил заветы.
Но другого учителя и мудреца
Мне судьба подгадала к ответу.

Мне явил себя «Мастер» весь в черных бронях
С красным флагом на траурном шлеме.
И сказал просто мне: «В этих черных мирах
Нету правды вернее на деле

Чем та сила, что сокрытая в наших умах,
Будит волю в пылающем теле.
Нету слабости больше, чем глупость и страх» -
И слова его правдой горели.

И глаголил он мне, научая меня:
«Посмотри на безумных людишек:
Убивают друг друга, меча не щадя.
Каждый мнится героем тех книжек,

Где сражаются все кто за честь, за страну,
Кто за славу, отвагу и совесть.
Но, давай, посмотри, что кому по нутру:
Не увидишь ты свет или доблесть.

Там холодный расчет, если кто-то умен,
Или бешенство, если тот глупый.
У лжецов, скрытых святостью, есть сто имен...»
Он мне так толковал. Скинул путы,

Я, упершись в реальность миров,
Стал сподвижником темного война.
Я был тем, кем хотел, резал вены врагов,
Я был сыт и одет в роскошь только,

Вскоре я осознал – мы друзья с ним, пока
Не мешаюсь ему под ногами.
Это временно: мне не хватало тогда
Стать лишь первым: то спор между нами.

И однажды уснул он, проснуться не смог.
Он повержен своей же идеей:
Даже конь его враный промеж моих ног
Будто сам не заметил подмены.

Я бежал от одних и вторых. Пусть чума
Поразит обе стороны боя.
Столько лет я потратил на жизнь без ума,
Чтоб понять: этот мир – что такое?

Понял я, что теперь, просто: «мне все равно».
Пусть ликуют и плачут святые,
Пускай демон горит, или тянет на дно –
Мне их мысли едины отныне.