Судьбы, судьбы

У нашей бабушки Марты была замечательная особенность - излагать события, давно прошедших лет, в настоящем времени. Собственно, глаголов прошедшего времени для неё просто не существовало. Она так и говорила: мы идём с мамой…читаем с сестрой и т.д., хотя было это более 70 лет назад. Сохранилась аудиозапись с её рассказом о, том, пожалуй, самом ярком и счастливом времени - жизни в Крыму.
 В исковерканной судьбе старшего поколения русских немцев, картины детства и юности останутся самыми светлыми и солнечными. Когда все ещё были живы… Огромный когда - то род матери моего мужа, был рассеян по всему миру не по своей воле. Как, впрочем, у тысяч других семей русских немцев. Только со стороны матери у нашей бабушки было более пятидесяти родных, связи с которыми начали обрываться ещё в конце 20-х годов прошлого века. Так случилось, что в Германии у нас, кроме старых добрых знакомых и друзей, никого не было.
Я ещё обязательно напишу о своей свекрови, о её необыкновенной и самоотверженной судьбе. Мой рассказ сегодня о другом событии, но оно непосредственно связано с именем матери моего мужа и бабушки моих детей - Шрёдер Марты, урождённой Эзау.( Esau)

…Более десяти лет не отпускает меня мысль разыскать человека, с которым так неожиданно свела нас эмиграция. Но редкий шанс, который преподнесла нам тогда судьба, мы так легко упустили.
Ему, наверное, уже под 80, и я молю Бога, чтобы Он был жив, и эти строки попались Ему на глаза.

Сентябрь 1994 года. Я помню, как сегодня, этот длинный путь из Фридланда (Friedland) в другой перевалочный лагерь Пайц (Peiz) на Земле Бранденбург (Brandenburg). Туда распределили всех тех, у кого не было прямых родственников в Германии. В живописном городке Пайц (Peiz) всё было довольно хорошо продумано и организовано. Несколько десятков семей, в том числе и нашу семью из пяти человек, поселили в общежитии. Здесь же находились все ведомства и службы, которые занимались дальнейшей судьбой переселенцев. В Пайце (Peiz) мы находились больше недели.

Кроме всего прочего, запомнилась однодневная поездка в национальный парк. Событие было неожиданным и от того ещё более радостным. Среди присутствующих мы с дочерью как-то сразу приметили одну пожилую пару. Высокий, подтянутый мужчина, в поведении которого, не смотря на возраст, было что-то задорное, мальчишеское и его спутница - приветливая, но довольно сдержанная особа. Какая-то грусть и усталость таилась в её глазах, хотя она и улыбалась. К концу нашей прогулки мы настолько подружились, что ехали обратно сидя рядом, болтая обо всём и ни о чём. Николай, назовём его так, обещал мне помочь разобраться с многочисленными анкетами, которые мы накануне получили.

 По возвращении в Пайц (Peiz) мы, к общей радости, обнаружили, что наши комнаты находятся по соседству. Вечером, захватив с собой бумаги, я отправилась к нашим новым знакомым.
Жена Николая отдыхала рядом, в соседней комнате, а мы пили чай и неторопливо разбирались в наших вопросах - ответах. Иногда она тоже включалась в беседу, которая постепенно приобретала самый неожиданный оборот... Николай поделился, что уже долгое время собирает по крупицам всё то, что могло пролить свет на прошлое его семьи. Поэтому его живо заинтересовало, что моя свекровь Schrder Martha, урождённая Esau, родилась и провела своё детство и юность в Крыму. Он ещё пошутил тогда « уж не родственники ли мы…».

Шаг за шагом выяснилось, что дед и бабушка Николая, по материнской линии, и огромная семья моей свекрови, были не только выходцами из Крыма, но даже из одной деревни - крошечной Сароны, что неподалёку от Симферополя. О своём деде Николай знал довольно много, с гордостью рассказывал о том, каким успешным промышленником тот был. У него имелась паровая мельница и семья, в которой было семеро детей, считалась по праву зажиточной. А вот о своей бабушке у Николая были очень скудные сведения. Она умерла очень рано, осиротив детей, в числе которых была и мать Николая. Он очень сожалел, что почти ничего не знает о ней, не сохранилось ни одной фотографии.

Что-то очень знакомое было в рассказе моего собеседника, но что? Может мельница? Это просто невероятно! Неужели речь идёт об одной и той же семье? Я не раз слышала о том, что две тётки моей свекрови, родные сёстры её матери - Луиза и Анна, урождённые Rempel, в разное время, были замужем за владельцем паровой мельницы Абрамом Диком (Abraham Dick). Я отчётливо помнила эту грустную, но трогательную историю из родословной нашей семьи. После смерти старшей сестры Луизы, заботы об осиротевших детях взяла на себя другая сестра - Анна, которая была много моложе её. Такое нередко случалось в немецких семьях. От этого брака родилось еще двое детей. Среди других, сохранилась и фотография супругов Анны и Абрама Дик.

Моему изумлению не было конца, ведь если это так, то бабушка Николая - Луиза Dick.Она и мать моей свекрови - Мария Esau (обе урождённые Rempel), были родными сёстрами. Следовательно, моя свекровь и мать Николая - кузинами. Это не могло быть просто совпадением. Мы всё больше убеждались, что речь идёт об одной и той же семье. Да и не могло же быть двух мельниц в такой маленькой деревушке. По рассказам бабушки, мельница была пятиэтажной и находилась у станции Громатеково, недалеко от Сароны.

Слушая наши рассуждения, жена Николая отнеслась к ним скептически и даже как-то раздражённо, отметив, что этого просто не может быть. Николай же и я были потрясены. Возможно, в двух шагах находились его родные, о существовании которых он и не подозревал. Сгорая от нетерпения, я хотела только одного: как можно быстрей рассказать нашей 80-летней бабушке Марте, моему мужу и детям о таком неожиданном открытии.

Моя свекровь быстро развеяла последние сомнения. У тёти Луизы было пять дочерей и два сына, среди которых были двойняшки. Наша бабушка помнила по именам всех своих двоюродных братьев и сестёр. У одной из её многочисленных кузин действительно был сын Николай. Моя свекровь отчётливо назвала имя матери моего нового знакомого. Она помнила так же, что многие семьи, опасаясь раскулачивания, покинули насиженные места, уехав на Кавказ, в том числе была и семья матери Николая.

 Какая же удивительная память у наших стариков! Имена, даты, названия местностей, мельчайшие подробности… На старом кладбище в Сароне, может и сегодня, сохранилось каменное надгробие в виде прекрасного ангела. Таким образом, дед Николая - Абрам Дик, увековечил память своей первой жены - Луизы, бабушки Николая. И теперь, у него, появилась редкая возможность узнать о своей семье то, что казалось навсегда утраченным. К тому же у нас в архиве имелось несколько фотографий, которые его, несомненно, могли заинтересовать. Мы готовы были поделиться всем, чем располагали. После стольких лет неизвестности такая невероятная удача! В эту ночь мы долго не могли заснуть. Я пыталась соединить воедино отрывки из рассказа моей свекрови... О чём думалось ей тогда? Эта новость заставила её пережить всё заново, и словно наяву увидеть милых и дорогих людей своего детства.
Едва дождавшись утра, переполненная до краёв эмоциями, я обрушила на Николая и его супругу всё, что поведала нам накануне бабушка Марта. Все были необыкновенно взволнованны. Действительно, это было просто чудо! Именно этот год, этот месяц, этот пересылочный лагерь, этот этаж.… Это не могло быть случайностью, как будто Проведению было угодно, чтобы мы нашли друг друга.…
К сожалению, дальше было всё, как в плохом кино. Я не берусь судить, что могло произойти... Только Николай не предпринимал попыток контакта с моей свекровью. Напрасно та ждала желанного разговора, и на её удивленные вопросы я ничего вразумительного ответить не могла. Ещё один раз мне удалось показать Николаю несколько фотографий и перекинуться с ним несколькими словами. И вот настал наш последний день пребывания в Пайце.

Уже перед самым отъездом, когда все мы собрались, ожидая автобусы, Николай подошёл к нам проститься. Он был явно смущён и подавлен, извинился перед бабушкой. Таким мы его и запомнили. Старик – мальчик. Ни адреса, ни телефона - ничего…Осталось загадкой наше несостоявшееся родство.
Несколько лет назад я уже пыталась, правда, безрезультатно, разыскать Николая. Может плохо старалась… В Германии не так просто затеряться. Но ведь и он нас не пытался найти. Её давно уже нет, нашей бабушки, утеряно то, что уже не вернуть никогда - живого свидетельства тех времён, разве только маленькая аудиокассета c незатейливым рассказом о прошлом, записанная нами незадолго до отъезда в Германию.
 Может я действительно обрушила на эту семью такой неожиданный груз и вторглась в святые святых - их личную жизнь. Не знаю. Но и никого ни в чём не обвиняю. С течением времени меняются взгляды на одну и ту же ситуацию, и многое подвергается переоценке. На это я и надеюсь. А если Николай не откликнется, значит так должно быть.


 Сентябрь,2005