Об осени, печали и тоске

 1

Дождь. Грустно. Тишина.
И я сижу одна.
Сижу, смотрю в окно.
И тихо лист упал,
Пожухший весь и вялый.
Мой кот, под одеяло
Забравшись, крепко спал.
А в комнате темно.
 И серая печаль терзает грудь мою,
 Как небо за окном, что вижу краем глаза.
Осенняя печаль! У жизни на краю,
И все равно меня ты мучаешь, зараза.
Ужель спасенья нет от этих цепких лап?
Тоска! Тоска меня бездушная съедает.
И хватит ли мне сил, энергии, ума,
Чтоб от нее избавиться? Кто знает!
Как раненый бирюк мечусь туда-сюда.
Мне комната тесна, как клетка в зоопарке.
Я вырваться хочу в большие города,
но над моей судьбой колдуют злые парки.
 И давит тишина.

2

Что проку мне с того, что в комнате моей
Сидит еще одна синюшная Мадонна?
Еще страшней она при свете фонарей
И при игре рекламного неона.
Ты думаешь, что мир измерян весь тобой?
Раскрыты тайны все, открыты все законы?
Так что же со своей не справишься тоской?
Или она одна на свете вне закона?

3

А что же впереди? Мгновения, года?
Туманы и дожди? Тоска, тоска, тоска.
И где-то под ребром покалывает что-то,
И в сердце у меня лежит бревном забота.
И снова жизнь горька!
Тоскливо оттого, что нет вокруг друзей.
А было б хорошо пустить по кругу чашу,
чтоб душу разогреть глотком и веселей
прославить на века стальную дружбу нашу.
Но рядом никого! И что ни говори,
Уж нет того огня, который мы зажгли,
Погас, когда из детства
Во взрослый мир вошли,
И судьбы нас по разным дорогам развели.


4

И снова дождь. И тишина.
И снова я сижу одна.
Воды потоки за окном.
И тьма, омытая дождем.
Как будто бог на небесах
Решил посеять в людях страх,
Чтоб хоть на миг они вполне
Смогли понять, что на земле
Им жизнь дана не для роптания,
А духа святости стяжания.

5

Тоска – уныния сестра,
И я тоскую, унываю.
Мне жизнь больна, мне жизнь горька,
Я тихо от нее страдаю.
Что делать мне, чтоб избежать
Тоски натянутые сети?
Поменьше есть, побольше спать?
Ах! Как легки советы эти!
А может сердце из груди
Мне вырвать, чтобы не болело,
Иль крикнуть смерти: «Приходи,
И поскорей берись за дело!»
О, тело можно погубить!
Но как же быть с душой и духом?
Взять и пристанища лишить?
Предать их страшным вечным мукам?
Одни вопросы. Что с того,
Что разум уж от них страдает?
Сдается мне, ответ на них
Пока никто еще не знает.
Быть может, кроме Самого.

6

Я поднимаю тяжкий камень век,
 И этот мир окидываю взглядом.
Моя печаль и боль моя навек
Меня сковали мраморным нарядом.
Я вижу все в безумии цветном,
Людей, спешащих по делам суетным,
А для меня мир – в блеске ледяном
Закрыт от счастья мраком беспросветным.
И этот мрак не в силах разогнать,
Ни светлый принц на белом скакуне,
Ни умных книг бесчисленная рать,
Ни тонкий лучик, что горит во мне.


7
С каждым вздохом и стуком сердца
К той иду я заветной дверце,
За которой сады цветут,
 Где чудесные сны живут.
Я иду, замирает сердце,
А откроется ль эта дверца,
За которой сады цветут?
Здесь, похоже, меня не ждут.
Что я в жизни своей свершила?
Все роптала и все грешила.
Для таких не откроют сад,
Их в смолу, да в кромешный ад.
Но иду я вперед упрямо,
Не всегда и не всюду прямо.
Только путь мой еще далек,
Только теплится огонек.
Шепчет кто-то: «Иди, иди,
Коли вера цела в груди».
И иду я к заветной дверце
С каждым вздохом и стуком сердца.

8
И двери открылись в заоблачный сад:
Высокие пальмы, зеленая даль,
И неба кристального чистая гладь.
Но встретила здесь меня снова печаль.
О, Боже! И тут она будет со мной!
Но как, почему и зачем? Дай ответ.
И слышу: «Печаль твоя в духе твоем
Уж столько живет не сосчитанных лет.
И ты от нее никуда не уйдешь,
Ведь будет твой дух ее вечно хранить,
Покоя желанного здесь не найдешь,
Пока без нее не научишься жить».
И вот я опять прожигаю года
В надежде, что кончатся скоро они,
И больше не будут сиять никогда
Ни солнце, ни звезды приветствуя дни.

9
Кусочек сгнившего сырка
Лежал на полочке вонючей.
Синела вдалеке река,
По небу пробегали тучи.
И странный раздавался звон,
От меди листьев бездыханных,
И все вокруг неслось, как вздор,
В таких же переливах странных.
И словно кто-то жить хотел,
Но жить не мог на смерти мира,
От бренных отстраняясь дел,
Вздыхал и трогал струны лиры.
Тлетворный запах долетал
С противной полочки вонючей,
А ветер все сильней сгущал
На небесах осенних тучи.
 Печален осени пейзаж!

10
Бог владенья облетает.
Нет спасенья. Вечер тает.
Ветер за окном стенает,
И деревья обижает.
Плачут вербы, плачут ивы:
«Были летом мы красивы,
А теперь наги и сиры,
Не плакучи, а плаксивы!»
Но это осень. Закон природы.
Так улетают куда-то годы.
Печален мир!

11
Спасенье – предутренний сон!
И как бы все не было плохо,
В его безмятежной тиши
Исчезла вдруг злая печаль.
Спасенье – предутренний сон!

Во сне зародилась любовь.
Была она мягкой на ощупь,
И пахла, как алая кровь,
На белом снегу простыней.
Во сне зародилась любовь.

Вдохни терпкий запах земли.
Твой дух да познает покой
И сладостный звук тишины,
Наполнив тебя умиленьем.
Вдохни терпкий запах земли.

12
Здесь было все: тоска, печаль и слезы.
И все прошло. Остался лишь покой,
Когда на слякоть первые морозы
Своей махнули властною рукой.
Стояла ель в невестином убранстве.
И время… Время ускоряло бег,
И этот мир, во всем его пространстве,
Украсил чистый, непорочный снег.
 Прекрасно все!