По-армейски

"Капец", — сказал капитан Калашников и сел на пол. Ольга Петровна стояла поодаль, всхлипывала и вытирала глаза носовым платочком. Ей было очень ***во.
"А какой месяц?" — спросил Калашников.
"Кажется, пятый..."
"Когда кажется — креститься надо", — сказал капитан. В бога он не верил. Но в его кабинете стоял большой черный сейф.
"****ь, куда я дел ключи?" — подумал капитан. "А, вот они..." На столе появилась бутылка водки. Сто. Потом еще сто.
"Уф", — сказал капитан Калашников. "Удавить сучку, и — концы в воду", — решил он. "Нельзя-а-а, заметят..."
Капитан никогда не пользовался презервативами и теперь жалел об этом.
"Как же ты это, а?" — спросил он Оленьку.
"Та-а-ак..." — протянула та и снова залилась слезами.
"Так", — тупо повторил капитан. Он вообще-то знал, что от ебли, даже нерегулярной, случаются дети, но дети в его план не входили. Все это было как-то не по уставу... Денег на аборт он тоже дать не мог. Их не было. Оставалось сидеть и... И тут его осенило.
"Эврика! — закричал капитан Калашников. — Придумал, Оленька, век денежного довольствия не видать..."
Он подскочил к сейфу и попробовал сдвинуть его с места. Сейф был тяжелый, центнера полтора, а то и больше.
"Чего стоишь, сучка, помогай!" — заорал капитан. Вместе они стали перетаскивать сейф к противоположной стене.
"А теперь — обратно", — скомандовал Калашников.
"Вова, а зачем? Мне это вредно..."
"Разговорчики в строю", — строго сказал Вова. Бабам он не верил.
На обратном пути Ольгу Петровну занесло. Сейф упал ей на живот. Ольга Петровна запищала. Но капитан не стал ее вызволять, он выпил еще сто, а потом присел отдохнуть. Закурил "Беломор", улыбнулся...
Когда Оленька вылезла из-под сейфа, уже наступил вечер. За окном зажгли фонари. На улице стало очень красиво.
А через несколько дней произошел выкидыш. "Ребенка не будет", — сообщила Оля и заплакала.
"Москва слезам не верит", — сказал капитан Калашников. Слезам он не верил.