Тост

Раз после работы, что можно простить,
по пятнице три мужика
решили портвейном судьбу подсластить,
на брёвнышке возле ларька.

Володька Протасов был парень не прост,
играла горячая кровь,
ему обязательно нужен был тост,
а пил он всегда за любовь.

Умел открывать он бутылки о бровь,
все в жизни, считал он, враньё,
что жизни дороже и больше любовь,
раз жизнь отдают за неё.

Уж, если зацепит, так только держись
и белые тапки готовь,
что шутка пустая и скучная жизнь
была бы, когда б, не любовь.

Серега, сидящий его визави,
отметил, что, боле того,
искусство, оно ещё больше любви,
придуманной лишь для него.

Ведь, как дорогое вино и духи,
любовь умирает, оно ж
в веках вслед за ней оставляет стихи,
что ранят сердца, словно нож.

Продолжил он мысль, помочившись на куст
и вновь разливая вино,
что архиважнейшим из прочих искусств
для нас остается кино.

Был вынужден Вова признать, что порой
кино затемнённого зал
играет в любви не последнюю роль,
какую, Вован не сказал.

А третий, не помню, как звали его,
искусство, сказал, атрибут
телесности, чтобы развлечь естество,
когда ты одет и обут.

Ведь если морозно и хочется есть,
как тыква, пуста голова,
то жизнь такова, какова она есть,
и больше ни какова.

Хозяйка ларька Молоткова Любовь
ларек на замок заперла,
она-то, конечно, была за любовь,
но пили уже из горла.

И длился их спор, пока лился портвейн,
его был солидный задел,
пока на рассвете живой соловей
в ветвях о любви не запел.

Наспорились всласть, до бесчувствия ног,
муссируя данный вопрос,
пока их, почти неживых, воронок
в туманную даль не увёз.

Ин вИна верИтас, - припомнил латынь
заочник юрфака сержант,
на что старшина Хабибулин Алтын
в ответ неприлично заржал.