Посвящается

Было темно. Жители городка уже ложились спать после тяжелого рабочего дня. Город постепенно затихал. На минуту могло показаться, что все замерло, все спит, сливаясь в единстве ночи, но лишь на минуту. В эту ночь мы не спали, фонарь, который должен был освещать пространство вокруг нас, не работал, он был разбит, и, поэтому мало кто мог увидеть очертания нескольких людей, уютно сидевших на старенькой лавочке. Но, как мог подумать читатель, ночь не была такая угрюмая и мрачная, она была великолепная. Большая бледно-желтая луна рассеивала мягкий свет, и мы могли разглядеть некоторые детали, находящиеся вокруг нас, не исключая и карты! Моя страсть к этой игре не прошла даже ночью, даже в этот прекрасный романтичный миг. Мы играли в карты с подругой, я пыталась разглядеть масть, чтобы отбить карты и с радостью и чувством победы выигрывала очередной кон. Меня обнимал он, тот, которого я любила больше жизни, и я была счастлива, что сейчас нахожусь рядом с ним, играю в карты, радостная и успешная.
Я сняла карту. Это был очередной козырь, Ваня рассмеялся. Он прижался ко мне, и я почувствовала тепло от его лица. Он прошептал мне, что не хорошо жульничать, и еще больше прижал к себе, как бы боясь, что вот-вот, так же как в картах, я сжульничаю, и он потеряет свою удачу. Я должна была ходить. На лавочку легла козырная шестерка. Подруга возмутилась, ты опять жульничаешь. Этот момент стал последним в нашей игре.
Все мои мольбы о продолжении не были успешны, и я сдалась. Ванька дотронулся до моего уха и прошептал что-то, я уже и не помню теперь. Помнится, я рассмеялась. Я повернулась к нему, мы обнялись, случайно мой носик дотронулся до его шеи, так как он был холодным, Ваня спросил, не замерзла ли я, но мне было хорошо и тепло в его объятьях. Потом мы еще долго сидели на той самой лавочке и смотрели на одинокую луну, мечтали о будущем и не знали, что этот вечер будет последним, когда мы вместе.