Плач по Колыме

Полная Колыма преобразила местность.
Выставив на штатив точный теодолит,
я с высоты холма обозревал окрестность –
сопки и прутья ив между бетонных плит.

Практика - день-деньской выпивка под сурдинку,
чтение, ход конём, рейка, планшет, сигнал.
Прошлое над рекой плотной стелилось дымкой.
Что я тогда о нём, отрок безусый, знал?

Ржавые балки драг молча смотрели в небо.
Целыми днями я пялился в окуляр.
Архипелаг ГУЛАГ в нём обнаружен не был.
Жался от комарья каждый мой капилляр.

За упокой души бывшего урки-брата
пил вездеходчик наш неразведённый спирт.
Я же из той глуши не помышлял возврата,
с музой, вошедши в раж, первый затеяв флирт.

Юность давно прошла синим дымком в распадке.
Вот уже белый снег голову запуржил.
Дням моим несть числа, только дела в упадке -
в степи, как печенег, рвусь из последних жил;

в джунгли, как папуас; в дебри, в поля, в пампасы!
Ветер или пурга, плакаться не резон -
мне бы удрать на час в лес над колымской трассой!
Муза моя – тайга, жизнь – полевой сезон...