Коктебельский портрет Венок сонетов

Рите
Рисую мысленно лицо твое,
Изящных губ бутон полузабытый,
Томящий взгляд - в глухой тоске проем,
Апофеозом чувств сквозь призму быта.
Естественность твоя, как острием,
Срезает смелых умышлений нити.
Аскетом стать готов, прочь от событий
Уйти, чтоб миг побыть с тобой вдвоем.
Легко сказать "вдвоем" - ты недоступна,
Как в песне чужемужняя жена,
Опасно хороша. Все перепутав,
Встреч наших дни я помню по минутам.
Абстрактна расстояния цена,
Но не для прыгнувших без парашюта.
(окт. 1992)
- 1 -
Рисую в памяти лицо твое,
пред каждою чертой благоговея,
лелею, совершенством упоен,
ресницы, носик, щеки, шею.

Мечтая о тебе, горю живьем;
в золе воспоминаний воля тлеет.
Когда бы стать моложе и смелее,
я б знал, как сладить с вспыхнувшим огнем.

Речь об ином: никто не молодеет,
и слова нет о реноме злодея;
не мне смущать покой примерных жен.

Чуть звякнет телефон - я вздрогну: Рита!
В сознание занозою вонзен
изящных губ бутон полузабытый.

- 2 -
Изящных губ бутон полузабытый
улыбкой расцветает для других,
как-будто нет в Крыму иной защиты
от дерзких взоров праздных и больных.

Мелькают коммерсанты, как болиды,
курортницы с изяществом слоних.
Ты с ними нянчишься от сих до сих.
Весь день кипенье суеты, обиды.

Нет ни пейзажей горных и морских,
ни звуков, от которых бы утих
душевный голод, - утро, день ли, вечер.

Лишь ночью мысль о глубоко своем,
что ты таишь, но выдает при встрече
томящий взгляд - в глухой тоске проем.
( 31-01-93)

- 3 -
Томящий взгляд - в глухой тоске проем
к звезде из удушающего мрака -
подарком мне предновогодним днем,
наградой стал за путь к тебе. Однако

Мир устоял, не рухнул - мы плывем
по воле волн созвездий Зодиака,
судьбы солому, как в загоне яки,
покорно и бессмысленно жуем.

Лишь то и можем, что роптать и плакать,
страшась порыва броситься в атаку -
пусть безрассудно - на редуты мук.

Быть может, снова карта будет бита,
и все-таки сверкнет нам свет разлук
апофеозом чувств сквозь призму быта.
(2-02.93)

- 4 -
Апофеозом чувств сквозь призму быта
ты озаряешь сумрачные дни.
Надеждой вновь увидеться омытый,
ищу тебя - живой воды родник.

Разлука - жесточайшая из пыток;
как-будто стопудовый колосник
на плечи давит. Я пока не сник,
нет радости - уныния избыток.

Но если ты услышишь, что звенит
в стихах отчаянье, то, извинив,
спеши придти на помощь, дорогая,

используй исцеляющий прием:
любую боль надежно отсекает
естественность твоя, как острием.
(4.О2.93)

- 5 -
Естественность твоя, как острием,
терпенья моего вскрывает жилы.
Не поросло прошедшее быльем -
вновь целый год не видеться не в силах.

А время тает - только раз живем,-
мы столько дней бездарно упустили.
Добьюсь свиданья жестким "или - или",
не катаньем, так - говорят - мытьем.

Прости меня, я выгляжу дебилом,
мне жизнь перевернул твой образ милый,
переменился мой менталитет,

но не прибавилось ни сил, ни прыти:
тот, кто беседует с Всевышним tete-а-tetе, *)
срезает умышлений смелых нити.
_________(5.02.93)

*) ангел или черт -- все равно.

- 6 -
Срезает умышлений смелых нити
не столько трусость, сколько нищета.
В деньгах ли счастье? Все ж одно - проситель,
другое дело - шансы, быстрота.

Снег Гималаев и Тибет увидеть
и без проблем на день к тебе слетать,
неделю в Альпах, в Дели скоротать,
жестокое изящество корриды

на пленку снять; прозреть - все суета
сует. Нелепо бедняку внушать
все то, что мог себе позволить сытый,

решить, болтаясь по своей орбите:
поскольку недоступна высота,
аскетом стать готов - прочь от событий.
(9.02.93)

- 7 -
Аскетом стать готов, прочь от событий
сбежать в пустыню, в вечные снега.
Но нет на свете от себя укрытий,
как не найти нигде и злейшего врага,

чем тот, что спит во мне. Отнюдь не нытик,
я вижу, как судьба ко мне строга:
ни крошки от удачи пирога
не отщипнул, но, словно по наитью,

тебя искал, себя не запугав,
обрел, не зная, как ты дорога…
Вновь потеряем мы друг друга либо

опомнимся и мир иной найдем,
подобный музыке, куда могли бы
уйти, чтоб миг побыть с тобой вдвоем.
8.02.93


- 8 -
Уйти, чтоб миг побыть с тобой вдвоем, -
хочу из мрака лжи в край дивной сказки.
Там море Черное - не водоем,
а мир, где светятся лазурью краски.

Язык там, как и воздух, просолен,
похож на смесь одесского с арабским,
вино с волной располагают к ласке;
ночь зажигает звездный окоем

вкруг головы твоей короной царской.
Туда стремлюсь я с лихостью гусарской.
Включен воображенья фильмоскоп:

твои глаза, улыбка планом крупным …
Свершилось! Мы одни с тобою!.. Стоп!
Легко сказать "вдвоем" - ты недоступна…
(1О.О2.93)

- 9 -
Легко сказать "вдвоем" - ты недоступна,
хоть не в высоком тереме живешь.
И мысль - побыть мне в Планерном – преступна:
друг другу жители известны сплошь.

Давай иначе: ты проездом в Дубну
(в Калугу к брату) невзначай свернешь
в наш городок -вот то-то б был балдеж!-
и встретимся, и отдохнешь попутно.

Ну, возрази: чем план мой нехорош?
Все без обмана; правдой не солжешь.
Поверь, судьба сюрпризами богата.

А нет - на годы ты обречена
глядеть на луч пурпурного заката,
как в песне чужемужняя жена.
(11.О2.93)

- 10-
Как в песне чужемужняя жена,
ты просто восхитительно красива,
толпой вздыхателей окружена,
привыкла, верно, быть повсюду дивой.

Не солнцем - взглядами обожжена
(жизнь часто к красоте несправедлива),
скрываешь ты достоинства стыдливо:
доверчива, открыта и нежна,

порядочна, умна и совестлива.
Но часто ли, скажи, была счастливой?
Без увеличительного стекла

взгляни в себя, прислушайся, как тупо
твоя подруга рядом изрекла:
"Опасно хороша!" -- все перепутав.
(12.О2.93)

-11 -
Опасно хороша - все перепутав:
реальность с вымыслом, добро со злом,-
брожу по кругу, не умея круто
концы минувшего связать узлом.

В тебе и в зеркале причины смуты -
бессмысленны раздоры со стеклом:
пока оно не попадет под лом,
гигант не отразится лилипутом,

не кажется кривлянием надлом,
тень на плетень не наведет апломб,
весь дом в огне - смешно спасать посуду.

Твоим пожаром дышит отовсюду
и обдает божественным теплом:
дни наших встреч я помню по минутам.
(16.02-93)

.
- 12 -
Дни наших встреч я помню по минутам.
Наполненный и счастьем, и тоской,
твоим очарованием окутан,
его отдавшись силе колдовской,

я вижу: улыбаешься чему-то
в круговороте юга день-деньской,
тебя приветствует прибой морской
своим тысячепушечным салютом.

Забыт тобой, мечтаю я, изгой,
хотя б о встрече в толчее людской.
Нет, не увидеться нам больше, если

ты ждешь, когда иные времена
придут. Пока сидишь в уютном кресле,
абстрактна расстояния цена.
(16.02.93)

 - 13 -
Абстрактна расстояния цена
от разума до адской бездны,
что в душах сломанных заключена, -
от гениальности и до болезни.

Великие и злые имена,
высокий ум и дух железный,
те, чьи дела мелки и бесполезны,
чей результат - не мир и не война, -

все - человек, величие и мерзость,
все в свой черед появятся, исчезнут,
на небе жизни след их тускл и быстр,

есть место там для подвигов и шуток.
Для обывателя есть в этом смысл,
но не для прыгнувших без парашюта.
(18.О2-93)

- 14 -
Как не для прыгнувших без парашюта
вести о прелюбодеяньи спор,
так и не мне стенать: "Какого шута
к свиданию сводить весь разговор?!"

А ты, форпост семейного уюта,
там, далеко у моря, возле гор,
прочтешь ли ты мой стихотворный вздор,
назвав венок сонетов пресным блюдом?

Он завершен, всмотрись в его узор:
ты вплетена меж строчек мне в укор,
повсюду ты и ты, в работе, в книгах
.
Сквозь наплывающее забытье,
за те до сна блаженные полмига
рисую мысленно лицо твое.
(2О-02.93)