Буран

Белые кони, белые кони,
Злое безумие белой погони,
Белые гривы на белых тропах,
Белое бешенство белых папах.
Белые вьются вверху бунчуки.
Белый февраль поднимает полки.
Бухают бубны под взвывы трубы.
Белые кони встают на дыбы,
Бьются, сшибаясь на полном скаку.
Белые плети по лицам секут.
Сзади орда и сбоку беда,
А впереди ни тропы, ни следа.
Зябнет бензиновый рокот мотора,
Носом в сугроб залезает кротово.
Белая гибель хохочет в лицо.
Ноги свинцовы и холод свинцов.
Снег под ногами, под шапкой снег.
Стоит машина – идёт человек.
Железная складка замерзших губ.
Белые бурки и белый тулуп.
Только холодное ржанье пурги,
Только в глазах золотые круги.
Воронов белых тяжёлый полёт.
Только стремленье вперёд и вперёд…
Проще простого споткнуться и лечь,
Слушать пурги упокойную речь,
Что так прекрасны и неги полны
Те беззаботные белые сны.
Ноги опутали снежные бредни.
Бесов бегущих безумные бредни,
Силы лишая, бубнят и бубнят
Байку про жертвенных белых ягнят.
Только упорно поют: «Ты живой!»-
Белые ангелы над головой.
Чудо! Явясь на пригорке крутом,
Спасская церковь сияет крестом.