Севастопольский Распутин

      (печальная история о любви...)

   В Севастополе лето. Июнь.
   Мы идём вдоль причалов Южной бухты. Путь наш лежит в сторону железнодорожного вокзала. Начиная от Минной пристани, почти все причалы этого берега бухты занимает дивизион вспомогательных судов. Мы, а это ваш покорный слуга, вернувшийся месяц назад со срочной службы, мой давний друг Сергей - моторист рефрижераторного судна, и Женя. Женя был земляком Сергея. Он недавно окончил кронштадтскую «мореходку» и прибыл по распределению в Севастополь. Мы  просто прогуливаемся от безделья.
   В родном городе меня не было ровно два года. Поэтому мне было приятно пройтись пешком по местам «боевой славы» нашей юности. В том месте, где заканчивались последние причалы, с брежневских времён стояли два пивных ларька. Эти «пивнушки» в семидесятые годы были местом «паломничества» обитателей окружающих причалов и прилегающего района. Как-никак - единственное место спасения от последствий предыдущих «бурных вечеров». Открывались они раньше всех в городе, и поэтому в былые времена тут с утра были большие очереди. Здесь собирался по утрам «цвет нации». Во время приёма «оздоровительных» процедур посетители вели дискуссии. Это были дискуссии на все темы в мире. На тему международной политики, на тему внутренней, на темы всех направлений науки и техники, и т.д. и т.п. Одного оратора с пивной кружкой в руке незамедлительно сменял другой. Группу по интересам можно было определить по отдельно стоящему или сидящему, общающемуся кругу людей. Отдельный круг – отдельная тема.
   В настоящее время ларьки работали не в полную силу. Посетителей было мало. Вот и сейчас мы наблюдали человек пять-шесть, не более. Стояли все одной кучкой. Тут неожиданно я услышал очень знакомый голос. Стоящий к нам спиной мужчина этим знакомым голосом изрёк «легендарную» фразу. Это изречение знали если не все, то по крайней мере большинство «овсиговцев». «Овсиговцами» называли моряков вспомогательного флота от слова «ОВСиГа»*.
   Так вот, изречение, поразившее мой слух, всегда приводило к сомнению, смешанному с изумлением у всех, кто его слышал. Звучало оно всегда одинаково: "А знаете ли вы, что у меня не влезает в гранёный стакан?...". Все окружающие на какое-то время смолкали от изумления. Ответ же на этот вопрос шокировал публику ещё больше. Они отвечали полным недоверием к сказанному оратором. Тогда звучала следующая фраза:
   - Не верите? Ну тогда давайте поспорим на бутылку водки.
   Тут же заключалось пари, ложились деньги на «кон», и спорящие, вместе с зеваками и «секундантами», отправлялись гурьбой за ларёк. Через какие-то несколько секунд за этой торговой точкой раздавался всеобщий возглас удивления:
   – Ни-че-го себе?!
   Потом все медленно выходили из-за ларька с глазами полными нескрываемого ужаса и удивления. Один из «секундантов» «шмелём летел» в ближайший магазин, и тут же производилась расплата проигравших с победителем. Спор же выигрывал всегда один и тот же человек - человек, произносивший фразу: "А вы знаете ...?".
   Хозяином «объекта», который являлся поводом для спора, был один из моряков вспомогательного флота. Звали его Григорий, с прицепившемся к нему ещё с молодости прозвищем - «Распутин». Думаю Вы все теперь догадываетесь, за что он заработал это прозвище. Фамилию его многие не знали. Но кто знал да забыл, уже и не пытался вспомнить, а кто ещё помнил, просто не называл. Так для всех он и остался - Гришка Распутин. Что я ещё о нём знал, так это то, что Григорий, до того как я о нём услышал, был женат уже дважды. Первая его жена якобы умерла, а вторая, прожив с ним совсем недолго, сбежала. После этого Григорий жил неприметной холостяцкой жизнью. Свои, хорошо знавшие Гришку, никогда с ним не спорили по этому вопросу, т.к. им был давно известен этот прикол. А чужие всегда заинтересовано "клевали" на эту уловку, и были постоянными спонсорами Григория.
   Когда мы подошли поближе, я осторожно тронул мужчину за плечо. Он медленно развернулся и мы окончательно убедились, что это был тот самый Григорий. Он сначала меня не признал, но когда я назвался, Гришка воскликнул:
   - О-о, Вовка! Сколько лет, сколько зим?! - и стиснул меня в свои сильные объятия.
   И это было не удивительно, ведь мы с ним не виделись лет пять или шесть. «Морячили» мы на разных кораблях. Я уходил в море, потом служба в армии, так незаметно годы и пролетели. Наши пути судьба развела после одного очень смешного и курьёзного случая. А случилось вот что…

   Где-то в середине семидесятых наши суда стали на «Минке» к одному причалу борт о борт. Мы только что вернулись из Средиземки**, а его судно ошвартовалось здесь примерно за день-два перед нашим приходом. Григория я тогда уже знал, но правда больше понаслышке. Познакомиться же ближе с ним мне довелось именно у этого причала, и именно на нашем судне. Серёга, мой сосед по каюте, раньше работал с Григорием на одном из киллекторных судов. Когда мы стали к причалу, Сергей позвал его к нам в каюту, чтобы вместе отметить наш приход из плавания. Мы просидели в каюте до вечера. На вечер же, по плану, у нас был договор с друзьями отметить свой приход в ресторане «Севастополь». Составить нам компанию Григорий отказался, так как он заступал на дежурство. Гриша подождал, пока мы с Сергеем соберёмся, и вместе с нами сошёл по трапу. Мы направились в город, а он поднялся к себе на борт.
   Вечер удался на славу! Мы веселились, танцевали. Компания у нас собралась большая, пришлось сдвинуть вместе три столика. Обслуживала нас знакомая всем нам официантка Лида. Это была женщина лет так тридцати пяти, среднего телосложения, блондинка, довольно таки «зажиточная» по тем временам. Жила она одна, без мужа.
Среди нас шла «слава», что у неё не всё в порядке с мужским полом. Ни один мужчина не мог с ней ужиться, а их было мно-о-го! Никто из них  не мог ей подойти, вернее «ублажить». Так она и жила в гордом одиночестве. Лида была первым человеком, кому мы предъявляли свой товар, привезённый из-за границы на продажу. Вот и сейчас, пока мы отдыхали, она,  удалившись с другими официантками,  осматривала новую привезённую нами партию товара. Как говорится - последнюю «коллекцию». Когда Лида пришла с результатом, что они будут покупать, а что нет, мы как раз вели разговор о Григории. Лида стала возле столика и, немного прослушав наш разговор, выдала:
   - И о чем это вы треплетесь? Таких мужиков давно нет! Они все пе-ре-ве-лись! Вымерли, как мамонты! - и, поставив наш товар, удалилась в сторону кухни.
   Вечер «отдыха» закончился, и мы уже начали собираться уходить. В последний момент к нам подошла Лидия, и отозвала меня в сторону. Когда мы с ней отошли от остальных ребят, она спросила:
   - Правда ли то, что вы говорили за столиком о Григории?
   - Истинная,  правда! - ответил я.
   Тогда Лида поставила вопрос ребром, смогу ли я сегодня познакомить её с Григорием? На что я ответил утвердительно и пояснил, что объект её интереса сейчас находится на дежурстве на борту своего судна. Так что, если она горит желанием, пусть «сообразит» небольшой «магарыч», и подходит на причал к трапу. Всё будет о-кей!
   Лида пошла на кухню «соображать» ужин, а мы с Сергеем «пулей» на корабль.
Не удивительно, ведь Григорий ничего не знал, и его нужно было подобающим образом  подготовить.
К нашему всеобщему удивлению Гриша был категорически против! Нам пришлось его очень долго уговаривать. Нужно же было уговорить, что бы он познакомился с Лидией и пригласил её к себе в гости. Григорий на все наши доводы отвечал отрицательно:
- Нет, ребята, ничего не выйдет! Она сбежит! И не уговаривайте меня, я не выйду!
Нам же, в свою очередь, было выгодно уговорить Григория. А почему? Да потому что Лида обещала принести нам «магарыч» за «сватовство». Поэтому мы, приложив максимум усилий, всё-таки сломили нашего общего друга! Григорий стал прихорашиваться, наводить порядок в каюте, даже свечу где-то добыл.
   Когда мы минут через двадцать заглянули к нему в каюту, мы её не узнали…
В каюте - полумрак, висят красивые шторки, накрыт столик со свечой, и играет тихая, приятная музыка. Мы просто обалдели в полном смысле слова. Вывел нас из оцепенения звонок вахтенного у трапа, и мы с Сергеем  выбежали на ют***  к трапу.
Внизу, на причале возле трапа, стояла с сумкой в руке, вся из себя Лидия.
Сергей пригласил её подняться по трапу, а я в это время  спустился в каюту за Григорием.
Когда мы с ним вышли на ют, Сергей и Лида были уже на палубе.
Сергей, кивнув головой в сторону гостьи, произнёс: - «Знакомьтесь!» И отошёл в сторону.
Григорий по «гусарски» щёлкнул каблуками, и поклонившись резко гаркнул:
- Гриша!
Лидия от неожиданности отпрянула назад к трапу, но моментально оправившись от "первого впечатления", протянула руку и кокетливо, томным голосом, почти прошептала:
- Ли-и-да.
Григорий, с полуоборота показывая правой рукой на входную дверь, проговорил:
- Вы не против зайти ко мне в гости?
Лидия, что бы хоть как-то показать порядочность и создать вид приличия, немного потянула с ответом.
Далее, играя роль застенчивой барышни, тихо произнесла:
- Я не против, но только вместе с Володей и Серёженькой.
Потом, как бы в шутку, добавила:
- Я Вас боюсь, Гриша. Вы такой большой и опасный!
На её слова Гриша, нежно посмотрев в её помутневшие глаза, ответил:
- Да вы что, Лидочка, это я только с виду такой - и взяв её под руку, повёл к входной двери. Когда он, подойдя, открыл двери, Лида вдруг повернулась в нашу сторону и сказала:
- Ребята, я без вас никуда не пойду! - и, обращаясь уже к Григорию, произнесла:
- Вы слышали, Гриша?
Григорий повернулся, махнул нам рукой, и мы с Серёгой, не дожидаясь повторного приглашения, мигом оказались сзади них у входа в надстройку. И вот в таком составе, вчетвером, мы вошли в его апартаменты. Лида принялась доставать из сумки провизию и приложение к ней, т. е. - «горячительное». Григорий суетился у стола, подавая посуду и открывая банки. Сергей включил музыку. Когда закончились приготовления, мы расселись вокруг стола. Прозвучал первый тост: – «За знакомство!» Потом – второй. После третьего  Лида  начала, заигрывая к Григорию, заливаться звонким смехом. Григорий, из-за спины жестикулируя нам руками, стал сигналить, что кто-то,  мол тут по его мнению лишний. Мы же, поняв его намёк, с не дожёванной закуской в зубах, мигом оказались, за дверью. Через минуту Григорий догнал нас в коридоре и всунул в руки бутылку водки, две пива и закуску. Уже несясь обратно, в полуобороте, он нам весело прокричал:
- Это вам Лидусик передала! - и мгновенно скрылся за дверью своей каюты.
   Выйдя на ют, мы разложили на плоскости шпиля принесённый Лидой «магарыч». Закурив для начала по сигарете, мы начали рассуждать, как всё-таки удачно прошёл сегодняшний вечер. Как говорится – и овцы целы, и волки сыты!
Когда наши сигареты догорели, мы решили продолжить «пирушку». Была тихая, ясная и безветренная ночь. На чистом, усыпанном крупными яркими звёздами небе висела большая, похожая на золотой диск луна. Сплошная идиллия!
Налив по стопочке мы чокнулись и, подняв их, готовы были уже приступить к трапезе. Как тут откуда-то снизу, разрезая тишину ночи над бухтой, пронёсся душераздирающий крик. Мы замерли…
Потом  мы услышали приближающийся громкий топот. Этот топот был похож на топот скачущего коня, и он быстро приближался к нам из чрева корабля. Вдруг с грохотом распахнулась входная дверь, и на палубу, в откровенном костюме Евы, выскочила Лидия. Она была совершенно голая, но в сапогах. В одной руке, в охапке у неё беспорядочно висели её вещи, а в другой она держала свою сумочку.
Пробегая мимо, Лидия, окинув нас с Сергеем злобным взглядом, дико прокричала:
- Козлы! Привели к какому-то коню! - и мигом «скатилась» вниз по трапу на причал.
На пирсе, подбежав к скамейке под тополями, она швырнула на неё свою одежду и спешно начала облачаться. Как только вся её амуниция оказалась на своём месте, Лида ускоренной походкой, почти бегом, удалилась в сторону «Дома офицеров».
Через пару минут на палубу вышел Григорий. У него  был вид обиженного ребёнка, у которого отняли любимую игрушку. Гриша немного постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом тихим, жалобным голосом произнёс:
- Я же говорил, что убежит? А вы – нет, да нет…
Григорий медленно развернулся и ушёл, обратно к себе в каюту…

  Прошло недели так с две…
Мы уже начали забывать об этом происшествии. Григорий тоже немного поостыл, случилось так, что мы опять собрались все вместе. Мы ожидали Григория на верхней палубе его корабля. У нас был запланирован вечерний променаж в город.
Григорий одевался у себя в каюте, а мы с Сергеем ожидали его на юте у трапа.
И тут, я вам доложу, случилось то, чего мы все меньше всего ожидали.
Снизу с причала раздался знакомый женский голос. Мы резко обернулись и не поверили своим глазам. На причале у самого входа на трап стояла Лида.
Завидев нас, она «одела» на лицо улыбку, и стала приветливо махать нам поднятой вверх ладонью.
Закончив акт приветствия, Лида почти пропела:
- Гри-и-ша на борту-у?
На что мы ответили утвердительно.
Тогда Лидия попросила позвать Григория, что бы он вышел к ней на причал.
Серёжа уже на ходу еле слышно пробурчал:
– Я что похож на посыльного?.. - и медленной походкой направился в каюту к Григорию.
Вернувшись, минут так через пять, Сергей озвучил ответ Григория:
- Гришка сказал, что не выйдет, потому что ты опять убежишь!
Тогда Лида, рисуя носком правой туфли по асфальту причала замысловатые фигуры, тихим, смущённым голосом пролепетала:
- Передайте, пожалуйста, что я не убегу.
Сергей, раздавив окурок о пепельницу, злобно глянул на Лидию и молча спустился вниз. Обратно он уже появился с Григорием, и тот медленной походкой сошёл по трапу на причал. О чём они говорили с Лидией мы конечно не слышали. Однако минут через пять милого общения, Гриша взял под руку гостью, и они, поднявшись по трапу, утонули в проёме входной корабельной двери. Нам же с Сергеем ничего не оставалось, как отправиться на прогулку без Григория.
Часа через два мы вернулись на судно.
Был понедельник, и в городе делать было нечего, так как во всех увеселительных учреждениях выходной. Подойдя к трапу мы обратили внимание, что на соседних кораблях и с правого, и с левого борта раздаются ехидненькое хихиканье. Моряки соседних кораблей,  между собой посмеиваясь, в полголоса  развивали какую-то анекдотическую тему.
Когда мы начали подниматься по трапу, разговоры на время притихли. И тогда в ночной тишине мы услышали, как со стороны соседнего борта, из открытого настежь иллюминатора  донёсся громкий, ритмический и протяжный женский стон. Через несколько секунд этот стон в темпе ускорения  превратился в громкий визг, и плавно затих… Да-а… Ведь эти звуки явно доносились из каюты Григория. Теперь нам стало ясно над чем, насмехаясь, шушукались «соседские» моряки.
Мы уставшие после прогулки, медленно спустились в каюту. В каюте было душно, и Сергей решил открыть иллюминатор. Как только он это сделал, извне назойливо ворвалось в нашу каюту возобновившееся постанывание Лидии.
- Да сколько же можно?! - выкрикнул Серега и со злостью захлопнул стеклянный диск иллюминатора.
   На следующее утро подошла моя очередь заступать на вахту.
Стоя на юте корабля я увидел, как по соседнему трапу,  в восьмом часу утра, медленно спускались наши «влюблённые». Григорий, бережно придерживая под руку, повёл Лидию по причалу. Они направились в сторону ближайшей троллейбусной остановки. Лида, чуть шире обычного расставляла ноги, передвигалась она слегка прихрамывая.  Лида нежно, с искоркой любви, заглядывала в глаза своему провожатому.
В полдень этого же дня наше судно перевели на «Угольную пристань», а через две недели подготовки мы ушли в море. Дальше были ещё рейсы, потом служба в «Вооружённых силах», и вот судьба нас вновь свела друг с другом…

  После столь трогательной встречи, взяв по паре бокалов пива и, систематически пополняя их,  мы ещё долго стояли возле стойки, вспоминая былые времена.
Когда пиво лить было уже некуда, то есть в горле возле языка плавали в пиве кусочки «таранки», Григорий  пригласил нас к себе в гости.
Мы дружно выдвинулись к троллейбусной остановке.
В наших изрядно отяжелевших желудках при каждом шаге, как морские волны  плескалось и шумело, слегка разбавленное в ларьке водой «Жигулёвское».
Дорога была дальняя, с пересадкой.
Квартира у Гриши находилась на «Лётчиках»**** , а это аж в другом конце города.
Мы не были уверены, что плескавшееся содержимое наших животов  даст нам благополучно доехать до назначенного пункта.
Однако мы пошли на этот риск!
«Выйдя» уже на нужной остановке и не обращая внимания на удивлённые взгляды прохожих мы, поднимая за собой клубы пыли, понеслись за Григорием к его дому.
Благо лифт был свободен!
Мы почти все одновременно «вошли» в Гришкину квартиру.
И – «Фу-у-х!», наконец-то!
Далее, мы уже спокойно стали осматривать «жилище» Григория.
Это была однокомнатная кооперативная квартира.
Григорий получил её ещё по первым спискам исполкома.
Однако нас очень удивила «шикарная» обстановка его жилища.
В комнате стояла «раскладушка», заправленная тёмно-синим корабельным одеялом.
У изголовья стоял железный стул из меблировки общепитовских «Столовых».
На нём  эмалированная, зелёного цвета кружка.
Рядом с кружкой  алюминиевая миска, с торчащей из неё такой же алюминиевой вилкой.
На кухне стоял на ногах из железных труб  одинокий, видавший виды стол.
На столе, кроме засохших крошек хлеба - ничего!
Вот и вся обстановка…
Григорий засуетился и начал наводить маломальский порядок.
Женя был заслан  в ближайший гастроном.
Я и Сергей, что бы скоротать время, вышли перекурить на балкон.
Наведя порядок, Григорий сходил к своим соседям и взял у них напрокат не достававших для нашей компании стульев, стаканов и вилок.
По возвращении Евгения  мы дружно расположились вокруг стола.
Первый тост – «За встречу!»
Второй, как всегда – «За хозяев!»   
Но вот только в чём загвоздка, хозяина мы видим, а где же хозяйка?
Тогда-то я и задал Григорию вопрос:
- Гриш, а где Лида?
- Она что, на работе? Или же может быть на рынок пошла?
- А то мы тут видишь ли у тебя разложились, а она вернётся и шум поднимет.
- Да нет ребята, я живу оди - сообщил нам Григорий.
- Ведь после того дня, когда она пришла ко мне повторно на судно, мы прожили с ней ровно три месяца.
Всё было вроде нормально.
Я каждый день встречал её ночью после работы из ресторана  на троллейбусной остановке.
Мы приходили домой. Всё шло своим чередом.
Но в один прекрасный вечер я простоял до последнего троллейбуса.
Лиды не было…
На следующий вечер тоже…
Тогда я к семи вечера следующего дня  подъехал к ресторану.
Зайдя в зал, я поинтересовался у девчонок официанток  где Лида и могут ли они её позвать?
На что получил ошеломляющий ответ!
- А Лида вчера взяла отпуск «за свой счёт» и где она сейчас находится, мы этого ведать не ведаем.
Я посидел немного за столиком.
Выпивка не лезла.
Настроения ноль!
Расплатившись, я отправился спать на корабль.
Домой ехать  резона уже не было,  да и желания пропало.
  Прошло несколько дней…
И вот как-то я ехал, сидя у окна в салоне троллейбуса.
Троллейбус проезжал мимо гостиницы «Севастополь» и я увидел в окно, как из дверей гостиницы выходит не то грузин, не то армянин, короче говоря «лицо кавказской национальности».
И что же вы думаете?  Под руку оно выводит мою Лидочку!
Это «лицо кавказской национальности» нежно целует её, а «Лидусик», жеманничая,  неприлично заливается звонким смехом.
Возле входа их поджидала, с широко распахнутыми дверями чёрная «Волга» (Самый крутой кстати автомобиль в СССР в те годы).
Вот так-то ребята…».
Григорий выпил «залпом» полстакана водки и, не закусив, вытер губы своим рукавом.
После этого он, задумавшись о чём-то своём,  долго стоял и смотрел в кухонное окно…

   Вот так-то ребята, на такой печальной ноте и закончилась история любви.
История любви севастопольского моряка вспомогательного флота Гришки «Распутина» и его подруги,  официантки Лиды из ресторана «Севастополь» …


Примечания автора.
*«ОВСиГа» - Объединение Вспомогательных Судов и Гаваней. Аббревиатура предыдущего названия Вспомогательного флота.
**Средиземка – Средиземное море.
***Ют – Кормовая часть верхней палубы корабля.
**** «Летчики» -   микрорайон в районе Стрелецкой бухты Севастополя.