Оборотень

Бросив наземь собственные кости,
Между двух замшелых валунов,
На забытом (даже нечистью) погосте
Ночевал бухгалтер Иванов…

В вязкой тьме сырого межвалунья,
На трухе истлевшего креста,
Безмятежные пускал бухгалтер слюни,
Сунув к дёснам два своих перста…

На могилах что-то чавкало и выло,
Кто-то скрёб надгробья изнутри…
Иванова это не будило…
Пальцев за щекою стало три…

В чёрном небе бесновался ветер,
Раздирая плоть тяжёлых туч…
Иногда, в случайные просветы,
На погост луна роняла луч…

Темноты свинцовые оковы
Таяли в луче, подобно льду…
И тогда кладбищенские совы
Падали седыми в лебеду…

Камни расползались в тихом страхе,
Жухли травы, прятались цветы…
И бродячие ночные росомахи,
Пятясь, облегчали животы…

Призраки подлунной светотени
Проникали между валунов…
Там хрипел, возясь в кровавой пене,
Не бухгалтер, и не Иванов…

Липкий ужас выжидал во мраке,
Когда явится фантом слепой луны
И оскал сбесившейся собаки
Выгрызет на лике сатаны…